Послушайте, а что это за штука такая — бусидо? — сказал Леопард и пошел с туза треф.
Ворон собрал карты и принялся тасовать.
— Бусидо! Это же последний крик моды, последний визг, лучше сказать, последний фасон, стиль такой новый, японский, знаете ли, правила хорошего тона, вроде на-
— А то, что восточное бусидо теперь в большой моде, раз уж славянская волна пошла на убыль. Читракарна, к примеру…
— Тсс! Тихо! Слышите?- шикнул тут Леопард.- Кто-то шуршит!
Звери прижались к земле и притаились, неподвижные, как камни.
Надвинулась темной горой, и вот… вытянулась вверх длинная шея с набалдашником, похожим на башмак…
Лев, Леопард и Лис словно только того и ждали — одним махом прыгнули на скалу. А Ворон взмыл в воздух, точно лист черной бумаги, подхваченный порывом ветра.
— Позвольте представиться, господа: Читракарна,- сказал он с дрожью в голосе и по-английски сдержанно поклонился.- Гарри С. Читракарна. Ради бога, извините великодушно! Не доставило ли вам беспокойства мое вторжение?- Говоря это, он все время открывал и громко захлопывал какую-то книжку, чтобы никто не услыхал, как стучит от страха его сердце.
— Ага, вот оно — бусидо!- смекнули хищники.
Общество расположилось в тени скалы, и вскоре там завязалась непринужденная и остроумная беседа.
Усы он закручивал книзу по последнему монгольскому фасону «Какая жалость!», а в левом глазу у него сиял монокль, разумеется, без шнурка.
Четверка хищников с удивлением разглядывала тщательно заутюженные складки у него на ногах и шерсть на шее, завязанную аккуратным галстучком а Рудольф Аппони.
Утонченные, безупречно воспитанные натуры, настоящие comme il taut легко находят общий язык в первые же минуты после знакомства.
Спустя совсем недолгое время в компании установилось самое искреннее взаимопонимание, какое только можно вообразить, и было решено отныне не разлучаться.
Правда, по ночам он иногда жутко вскрикивал и просыпался в холодном поту, но всякий раз с улыбкой извинялся, ссылаясь на то, что его нервное расстройство — это последствия бурной молодости.
Лишь немногим избранникам выпадает на долю оставить неизгладимый след в своей эпохе и в умах современников. Можно подумать, что их стремления и чувства струятся от сердца к сердцу, словно таинственный поток безмолвного красноречия, и вот уже пробиваются сегодня те идеи и воззрения, которые еще вчера детскими страхами наполняли душу робкую и безгрешную, а завтра, глядишь, они уже с полным правом считаются прописными истинами.
Лев неторопливо прогуливался, не глядя по сторонам, небрежной и размеренно-плавной походкой истинного денди. Лис, по обычаю благородных жительниц Древнего Рима, ежедневно принимал терпентин и строго следил, чтобы все в его семействе делали то же самое.
Короче, всюду расцвел bon ton1 и тонкий вкус, свежие веянья проникли даже в наиболее консервативные слои общества.
Однажды молва принесла весть, что сам Бегемот очнулся, стряхнул обычную флегму и теперь неустанно зачесывает волосы на лоб челочкой а 1а Гизела и утверждает, что он — актер Зонненталь.
Плим-плюх, плим-плюх, плим-плим, плюх-плюх…
Так, приблизительно, стучит дождь в тропиках в это время года. Только гораздо дольше.
Солнце на небе противное, желто-бурое, точно венский шницель.
И нет ведь, чтобы сейчас-то и расстараться, выказать самую приятную обходительность, хотя бы осторожности ради,- благородный верблюд, как раз наоборот, частенько стал брать тон иронического превосходства, и в первую очередь когда дело касалось животрепещущих вопросов стиля, шика и тому подобных материй, что, естественно, вызывало всеобщее раздражение и всем портило кровь.
— Черный галстук при фраке можно, как известно, надеть — и то если вы родом из Саксонии,- лишь в одном-единственном случае…- процедил сквозь зубы Читракарна и надменно усмехнулся.
— На собственных похоронах!- таков был ехидный ответ, вызвавший искреннее и оттого особенно обидное для Ворона веселье.
Мало того, в другой раз, когда этот случай уже забылся, Ворон пришел в белом галстуке, но зато при смокинге, и насмешнику верблюду тут же загорелось кольнуть его поковарнее:
— Смокинг и белый галстук? М-да-с, именно так одеваются представители известного рода занятий…
Читракарна нагло кхекнул.
— Те, что стригут и бреют.
Из-за неблагоприятной погоды добыча четверки плотоядных в считанные дни сошла на нет, и никто не знал, как разжиться хоть самым необходимым.
Видеть, как кто-то наслаждается жизнью, а самим подыхать с голоду!
— Довольно, черт побери!-так начал однажды Ворон подстрекательские речи (благородный верблюд в тот вечер ушел в театр на премьеру).- На сковородку его, щеголя дурацкого, франта эдакого! Читракарна, видите ли!! Какой нам прок от этого жвачного обжоры? Что, бусидо? Ну, конечно, бусидо, разумеется, бусидо! Это сейчас-то, зимой? Вот глупость-то! А как же наш Лев? Нет, вы посмотрите, посмотрите, на кого он стал похож! Скелет ходячий, да и только! Он, значит, за здорово живешь про-
Леопард и Лис сочли, что Ворон совершенно прав.
Лев выслушал их внимательно, и слюнки так и побежали у него из пасти, когда ему нарисовали заманчивую картину.
— А если бы он сам об этом попросил?
— Это, конечно, меняет дело,- сказал Лев.- Но к чему строить нелепые воздушные замки?..
В это время благородный верблюд вернулся домой из театра, повесил на сучок бинокль и тросточку и только было приготовился сказать всем несколько приятных слов, как вдруг Ворон захлопал крыльями, выскочил вперед и прокаркал:
— Зачем же погибать всем? Лучше трое сытых, чем четверо голодных. Я давно уже…
— Друг бесценный, голубчик, помилуйте, да о чем вы?- закричали все наперебой, и Лев тоже: как известно, прирезать Леопарда — дело невероятно трудное.- Неужто вы и вправду решили, что мы?.. Ха-ха-ха!
— Пренеприятная ситуация,- подумал благородный верблюд, и в душе у него шевельнулось дурное предчувствие.- Худо дело… Но — прежде всего, бусидо! Ладно, чему быть, того не миновать! Один раз ведь вывезла кривая… Итак, бусидо!
— Господа, древнее изречение гласит: Dulce et decorum est pro patria mori. Сладко и почетно умереть за отечество! Так не откажите в любезности и позвольте мне…
— Умереть за отечество! Ату его, ату! Вот дурень-то! Ужо попомнишь ты у меня смокинг да белый галстук!- каркал Ворон.
Н-да… Бусидо, видно, не для верблюдов…
