Пришлось Герде опять присесть, чтобы передохнуть. На снегу прямо перед ней прыгал большой ворон; он долго смотрел на девочку, кивая ей головой, и, наконец, заговорил:
— Карр-карр! Здравствуй!
Он не мог хорошо говорить на языке людей, но, видимо, желал девочке добра и спросил ее, куда она бредет по белу свету, такая одинокая. Слово «одинокая» Герда поняла отлично и сразу почувствовала все его значение. Она рассказала ворону всю свою жизнь и спросила, не видал ли он Кая.
Ворон задумчиво покачал головой и ответил:
— Очень веррроятно, очень веррроятно!
— Как? Правда? — воскликнула девочка и чуть не задушила ворона поцелуями.
— Не так громко, не так громко! — проговорил ворон. — Я, кажется, видел твоего Кая. Но теперь он, верно, забыл про тебя в обществе своей принцессы!
— Разве он живет у принцессы? — спросила Герда.
— А вот послушай, — сказал ворон вместо ответа. — Только мне ужасно трудно говорить по-вашему. Эх, если бы ты понимала речь воронов, я рассказал бы тебе обо всем куда лучше.
— Нет, этому меня не учили, — молвила Герда. — Бабушка — та понимала. Хорошо бы и мне!
— Ну, ничего, — проговорил ворон. — Расскажу, как сумею, пусть плохо.
И он рассказал обо всем, что знал сам:
— В королевстве, где мы с тобой находимся, живет принцесса — такая умница, каких свет не видывал! Она прочитала все газеты на свете и позабыла все, что в них было написано, — вот какая умница! Как-то раз сидела она на троне, — а радости в этом мало, как говорят люди, — и напевала песенку: «Что бы мне бы выйти замуж. Что бы мне бы выйти замуж». «А ведь и в самом деле, — подумала она вдруг, — надо бы выйти!» — и ей захотелось замуж. Но в мужья она желала выбрать себе такого человека, который может вести беседу, а не такого, который только и знает, что важничать, — это ведь так скучно! И вот барабанным боем созвали всех придворных дам и объявили им волю принцессы. Все они очень обрадовались и сказали: «Вот и хорошо! Мы и сами недавно об этом думали!» Все это истинная правда! — добавил ворон. — У меня при дворе есть невеста, она ручная, — от нее-то я и узнаю обо всем.
Невестой его была ворона: ведь каждый ищет себе жену под стать, вот и ворон выбрал ворону.
— На другой день все газеты вышли с рамкой из сердец и с вензелями принцессы. В газетах было объявлено, что любой молодой человек приятной наружности может явиться во дворец и побеседовать с принцессой; а того, кто будет держать себя непринужденно, как дома, и окажется всех красноречивей, принцесса изберет себе в мужья! Да, да! — повторил ворон. — Все это так же верно, как то, что я сижу здесь перед тобой! Народ валом повалил во дворец — давка, толкотня. Но толку не вышло никакого ни в первый день, ни во второй. На улице все женихи говорили прекрасно, но стоило им перешагнуть дворцовый порог, увидеть гвардию всю в серебре да лакеев в золоте и вступить в огромные, залитые светом залы, как их брала оторопь. Подойдут к трону, на котором сидит принцесса, и не знают, что сказать, — только повторяют ее же последние слова. А ей вовсе не этого хотелось! Можно было подумать, что всех их дурманом опоили! А как выйдут за ворота, опять обретают дар слова. От самых ворот до дверей дворца тянулся длинный-предлинный хвост женихов. Я сам там был и все видел! Женихам хотелось есть и пить, но из дворца им и стакана воды не вынесли. Правда, кто был поумнее — запасся бутербродами, но с соседями не делился, думал: «Пусть себе выглядят голодными; такие принцессе не понравятся!»
— Ну, а Кай-то, Кай? — спросила Герда. — Он тоже приходил свататься?
— Постой! Постой! Теперь мы как раз дошли до него! На третий день явился небольшой человечек — ни в карете, ни верхом, а просто пешком — и прямо вошел во дворец. Глаза его блестели, как твои, волосы у него были длинные, но одет он был бедно.
— Это Кай! — обрадовалась Герда. — Я нашла его! — И она захлопала в ладоши.
— За спиной у него была котомка, — продолжал ворон.
— Нет, это, верно, были его салазки, — сказала Герда. — Он ушел из дома с салазками.
— Очень возможно, — согласился ворон. — Я не разглядел хорошенько. Так вот, моя невеста рассказывала мне, что, когда он вошел во дворцовые ворота и увидел гвардию в серебре, а на лестницах лакеев в золоте, он ни капельки не смутился, кивнул головой и сказал им: «Скучненько, должно быть, стоять тут на лестнице; лучше мне пройти в комнаты!» Залы были залиты светом; тайные советники и генералы расхаживали босиком, разнося золотые блюда, — чего уж торжественней! А у пришельца сапоги громко скрипели, но его это не смущало.
— Это, наверное, был Кай! — воскликнула Герда. — Я помню, он носил новые сапоги; сама слышала, как они скрипели, когда он приходил к бабушке!
— Да, они-таки скрипели порядком, — продолжал ворон. — Но он смело подошел к принцессе. Она сидела на жемчужине величиной с колесо прялки, а кругом стояли придворные дамы со своими служанками и служанками служанок и кавалеры с камердинерами, слугами камердинеров и прислужниками камердинерских слуг. И чем ближе к дверям стоял человек, тем важнее и надменнее он держался. На прислужника камердинерских слуг, который всегда носит туфли и теперь стоял у порога, нельзя было и взглянуть без трепета, такой он был важный!
— Вот страх-то! — воскликнула Герда. — А Кай все-таки женился на принцессе?
— Не будь я вороном, я бы сам на ней женился, хоть я и помолвлен. Он стал беседовать с принцессой и говорил так же хорошо, как я, когда говорю по-вороньи, — так по крайней мере сказала мне моя ручная невеста. Держался он вообще непринужденно и мило и заявил, что пришел не свататься, а только послушать умные речи принцессы. Ну так вот: ее речи ему понравились, а он понравился ей.
— Да, да, это Кай! — скаеала Герда. — Он ведь такой умный. Он знал все четыре действия арифметики да еще дроби! Ах, проводи же меня во дворец!
— Легко сказать, — отозвался ворон, — да как это сделать? Постой, я поговорю с моей ручной невестой; она что-нибудь придумает и посоветует нам. А ты полагаешь, что тебя вот так прямо и впустят во дворец? Как же, не очень-то впускают таких девочек!
— Меня впустят! — молвила Герда. — Когда Кай услышит, что я тут, он сейчас же прибежит за мною.
— Подожди меня здесь, у решетки, — сказал ворон, потом повертел головой и улетел.
Вернулся он уже поздно вечером и закаркал:
— Карр, карр! Моя невеста шлет тебе тысячу поклонов и вот этот хлебец, она стащила его в кухне, — там хлеба много, а ты, наверное, голодна… Ну, во дворец тебе не попасть: ты ведь босая — гвардия в серебре и лакеи в золоте ни за что тебя не пропустят. Но не плачь, ты все-таки туда попадешь. Невеста моя знает, как пройти в спальню принцессы с черного хода, и сумеет раздобыть ключ.
И вот они вошли в сад и зашагали по длинной аллее, где один за другим падали осенние листья; и когда все огоньки в дворцовых окнах погасли тоже один за другим, ворон подвел девочку к маленькой незаметной дверце.
О, как билось сердечко Герды от страха и нетерпения! Словно она собиралась сделать что-то дурное, а ведь ей только хотелось узнать, не здесь ли ее Кай! Да, да, он, конечно, здесь! Она так живо представила себе его умные глаза и длинные волосы; она ясно видела, как он улыбался ей, когда они, бывало, сидели рядышком под кустами роз. Он, вероятно, обрадуется, когда увидит ее, когда услышит, в какой длинный путь отправилась она ради него, когда узнает, как горевали о нем все в доме, когда он пропал! Ах, она была просто вне себя от страха и радости!
Но вот они и на площадке лестницы. На шкафу горела маленькая лампа, а на полу сидела ручная ворона и озиралась, вертя головой. Герда присела и поклонилась, как учила ее бабушка.
— Мой жених рассказывал мне о вас столько хорошего, фрекен! -сказала ручная ворона. — И ваша vita1, как это принято называть, также очень трогательна! Не угодно ли вам взять лампу, а я пойду вперед. Мы пойдем прямо, тут мы никого не встретим.
— А мне кажется, за нами кто-то идет, — проговорила Герда; и в ту же минуту мимо нее с легким шумом промчались какие-то тени: лошади с развевающимися гривами и стройными ногами, охотники, дамы и кавалеры верхами.
— Это сны! — сказала ручная ворона. — Они являются сюда, чтобы перенести мысли высоких особ на охоту. Тем лучше для нас — удобнее будет рассмотреть спящих. Надеюсь, однако, что, когда вы будете в чести, вы докажете, что сердце у вас благородное!
— Есть о чем говорить! Это само собой разумеется! — сказал лесной ворон.
Тут они вошли в первый зал, стены которого были обиты розовым атласом, затканным цветами. Мимо опять пронеслись сны, но так быстро, что Герда не успела рассмотреть всадников.
Один зал был великолепнее другого. Герду эта роскошь совсем ослепила. Наконец, дошли до спальни. Здесь потолок напоминал крону огромной пальмы с драгоценными хрустальными листьями, на ее толстом золотом стволе висели две кровати в виде лилий. Одна была белая, и в ней спала принцесса; другая — красная — ив ней Герда надеялась увидеть Кая. Девочка слегка отогнула красный лепесток и увидела темнорусый затылок. Кай! Она громко назвала его по имени и поднесла лампу к самому его лицу. Сны с шумом умчались прочь; принц проснулся и повернул голову… Ах, это был не Кай!
Принц был молод и красив, но только затылком напоминал Кая. Из белой лилии выглянула принцесса и спросила, что тут происходит. Герда заплакала и рассказала обо всем, что с ней приключилось, упомянула и о том, что сделали для нее ворон и его невеста.
— Ах ты бедняжка! — воскликнули принц и принцесса; потом похвалили ворона и его невесту, сказали, что ничуть не гневаются на них, — только пусть больше так не поступают; даже захотели их наградить.
— Хотите быть вольными птицами, — спросила принцесса, — или желаете занять должность придворных воронов, на полном содержании из кухонных остатков?
Ворон и его невеста поклонились и попросили оставить их при дворе, — они подумали о грядущей старости и сказали:
— Хорошо ведь иметь верный кусок хлеба на склоне дней! Принц встал и уступил свою кровать Герде, — пока что он больше ничего не мог для нее сделать. А она сложила ручонки и подумала: «Как добры все люди и животные!», потом закрыла глазки и сладко заснула. Сны опять прилетели в спальню, но теперь они были похожи на божьих ангелов и везли на салазках Кая, который кивал Герде. Увы, это было лишь во сне, и как только девочка проснулась, все исчезло.
На другой день ее одели с ног до головы в шелк и бархат и позволили ей гостить во дворце сколько душе угодно. Девочка могла бы жить тут припеваючи, но она стала просить, чтобы ей дали повозку с лошадью и башмачки: она решила снова уйти и бродить по белу свету, чтобы разыскать своего названного братца.
Ей дали и башмаки, и муфту, и красивое платье; а когда она простилась со всеми, к воротам подъехала новенькая карета из чистого золота, с сияющими, как звезды, гербами принца и принцессы; кучера, лакеи и форейторы, — ей дали и форейторов, — все были в маленьких золотых коронах. Принц и принцесса сами усадили Герду в карету и пожелали ей счастливого пути. Лесной ворон, который уже успел жениться, провожал девочку первые три мили и сидел в карете рядом с нею, — он не мог ехать, сидя спиной к лошадям. Его жена сидела на воротах и хлопала крыльями; она не поехала провожать Герду, потому что страдала головными болями с тех пор, как получила должность при дворе и стала объедаться. Карета была битком набита сахарными крендельками, а ящик под сиденьем — фруктами и пряниками.
— Прощай! Прощай! — закричали принц и принцесса.
Герда заплакала, жена ворона тоже. Когда карета проехала три мили, ворон простился с девочкой. Тяжело было расставаться! Ворон взлетел на дерево и махал черными крыльями, пока карета, сиявшая, как солнце, не скрылась из виду.