Глава v. мифические императоры ди-цзюнь, ди-ку и шунь

Глава v. мифические императоры ди-цзюнь, ди-ку и шунь

1. Как выглядел Ди-цзюнь, судя по надписям на черепашьих панцирях и костях. Жёны Ди-цзюня: богиня солнца и богиня луны. Как Ди-цзюнь подружился с разноцветными птицами. Разноцветные птицы, феникс и ласточка Бамбуковая роща Ди-цзюня. Потомки Ди-цзюня. Искусному Чую негде применить своё мастерство.

На территории Китая в древности проживали различные народности. У каждого народа были свои верховные правители, боги, которых они почитали, бесы и свои мифы. Различные народы, религии и культуры с течением времени изменялись и смешивались, число богов и злых духов увеличивалось, мифы, передаваемые из поколения в поколение, переделывались в историю, усложнялись, порой противоречили друг другу. Одно и то же деяние приписывали нескольким людям, один человек мог превратиться сразу в нескольких. Конкретным примером того, как один персонаж воплощается в Нескольких образах, служит легенда об императорах Ди-цзюне, Ди-ку и Шуне.

Ди-цзюнь — верховный император, почитаемый восточными иньцами (не следует смешивать его с восточным божеством Фу-си, о котором говорилось выше). Иероглиф цзюнь в надписях на костях изображался как

Глава v. мифические императоры ди-цзюнь, ди-ку и шунь

или .

Существует множество написаний этого иероглифа, но в целом они сходны с приведёнными выше. Некоторые считали, что в первом случае изображена человекообразная обезьяна, другие на основании второго изображения предполагали, что это фантастическое существо с головой птицы и туловищем человека. Мы же придерживаемся иного толкования.

Взгляните на второй знак,- как будто нарисована птичья голова, и даже клюв явно выступает вперёд. Первый знак — то же, но в упрощенной форме. Хотя птичий клюв у него не столь явно заметен, но это тот же самый иероглиф. Очевидно, верхняя часть знака представляет собой изображение птицы, а не животного.

Предположение, что нижняя часть знака изображает туловище человека, отпадает, так как сзади пририсовывается короткий хвост. В таком варианте явно заметен хвост, загнутый кверху. Скорее всего можно предположить, что это туловище обезьяны. Иногда этот иероглиф имеет другое написание Создаётся впечатление, что существо держит в руке палку и, по-видимому, у него только одна нога. На его голове нарисованы вроде бы рога. Таким образом, почитаемое иньцами божество Ди-цзюнь имело птичью голову с рогами, обезьянье туловище и лишь одну ногу. Божественный первопредок инъцев — странное существо, двигавшееся по дороге, прихрамывая, с согнутой, как лук, спиной и с палкой в руке.

Ди-цзюнь, породивший Ци — предка иньского народа и предка чжоусцев Хоу-цзи, и есть Ди-ку. Он же пахал на слонах землю у подножия горы Лишань, а позднее стал императором и правил под именем Шуня. Все знают, что Шунь был зятем императора Яо. Ди-ку, по преданию, был отцом Яов. Шунь и Ди-ку — одно лицо, бывшее одновременно и отцом, и зятем одного человека. Такие усложнения и противоречия часто возникали в то время, когда древние мифы превращали в историю. Поэтому не имеет смысла приводить здесь подробные и скучные разыскания некоторых учёных о том, как Ди-цзюнь, Дику и Шунь могли стать одним человеком. Достаточно рассмотреть мифы о них. Читатели, познакомившись с мифами, сами могут создать своё представление об этом.

Расскажем прежде о Ди-цзюне. Как говорилось, он был верховным правителем, почитаемым обитавшим на востоке иньским племенем. Он обладал таким же могуществом, как и Хуан-ди — верховное божество, почитаемое чжоусцами. Впоследствии чжоусцы победили иньцев, и поэтому Жёлтый император считался более могущественным и мифов о нём сохранилось больше.

С течением времени Хуан-ди стали считать историческим лицом, из небесного правителя он превратился в земного и о нём сложили ещё больше преданий. Хуан-ди стал общим предком богов и людей и затмил славу Ди-цзюня. Ди-цзюнь был верховным владыкой побеждённого народа, величие его неизбежно померкло, и поэтому большая часть мифов о нём погибла, остались лишь немногочисленные, не связанные между собой отрывки. Но они всё-таки дают представление о могуществе и величии Ди-цзюня в те времена.

По преданию, у Ди-цзюня было три жены. Одну из них звали Э-хуан. Она считалась родоначальницей Страны трёхтелых — Саныпэньго. Люди в этой стране имели одну голову и три туловища. Фамилия их была Яо; питались они пятью злаками, а барсы, тигры и медведи были у них на посылках. Эта жена — самая неприметная, остальные две были более необычными.

Вторая — Си-хэ — богиня солнца. Она породила десять сыновей-солнц. В Сладком источнике — Ганьюане, за Юго-Восточным морем, она омывала прохладной и сладкой водой новорожденных сыновей-солнц, чтобы каждый из них стал чистым и сверкающим и мог бы выполнять свои обязанности, когда наступит его черёд. Третьей женой Ди-цзюня была Чан-си — богиня луны, у которой было двенадцать дочерей-лун. Она, как и Си-хэ, купала своих дочерей где-то в Западной пустыне.

В Восточной пустыне, подле места обитания духа Шэбиши с человечьим лицом, пёсьими ушами и звериным туловищем, жили красивые разноцветные птицы с пышным оперением, которые кружились в танце. В те времена Ди-цзюнь часто спускался с неба и дружил с пёстрыми птицами. Когда он бывал в хорошем настроении, то, ковыляя на одной ноге и опираясь на палку, танцевал вместе с ними. На земле у Ди-цзюня было два алтаря, которыми ведали эти птицы.

Почему же Ди-цзюнь дружил с разноцветными птицами? Это долгая история. Оказывается, пёстрые птицы были трёх видов: одни назывались хуанняо, другие — луаньняо и третьи — фынняо. В древних преданиях все они назывались фениксами. Они были похожи на петуха с длинными разноцветными перьями. Фениксы «когда хотят — едят и пьют, когда хотят — поют и танцуют». Стоит им появиться на земле, как в Поднебесной наступает мир и спокойствие. (У Конфуция, жившего в беспокойное время, встречается горестное восклицание: «А фениксы не появляются!». По этому восклицанию мы можем представить себе, как их чтили.) Эти птицы, которых так почитали, жили на востоке, в Стране благородных — Цзюнь-цзычжиго и парили за четырьмя морями. Как говорится в книгах, даже сам Хуан-ди никогда не видел фениксов и очень хотел взглянуть на них. Он спросил сановника Тянь-лао, как выглядят фениксы. Тянь-лао, вероятно, тоже их никогда не видел и сказал Хуан-ди, что «спереди феникс напоминает лебедя, со спины он похож на единорога цилиня. У него шея змеи, хвост рыбы, окраска дракона, туловище черепахи, подбородок ласточки, петушиный клюв». Из описания феникса видно, что он превратился в необычное и волшебное существо, совмещающее признаки птиц, зверей, гадов и рыб. Сначала же в в фениксе не было ничего мистического. Иероглиф фэн, обозначающий феникса, в надписях на костях изображался как исключением его верхней части, которая требует особого объяснения, он представлял изображение павлина. Иногда нижняя часть иероглифа писалась сложнее — это изображались круглые пятна на хвосте . В древнем Китае в те времена, когда на берегах Хуанхэ водились слоны и носороги, эти птицы встречались в большом количестве. Впоследствии климат изменился, и они постепенно исчезли. А не были ли они теми пёстрыми птицами, друзьями Ди-цзюня, к которым он спускался с неба?

Среди мифов иньцев есть ещё рассказ о том, как Цзянь-ди, проглотив яйцо ласточки, родила Ци — родоначальника инь-ского племени. Ди-цзюнь, бывший божественным первопредком иньцев, как это видно по изображениям, имел голову ласточки. Ласточка была священной птицей, почитаемой на Востоке. Люди приукрашивали её, и в их воображении она становилась похожей на феникса-павлина. Поэтому поэт Цюй Юань в поэме «Вопросы к небу», рассказывая историю, как Цзяиь-ди проглотила яйцо ласточки и родила Ци — родоначальника иньцев, пишет о ластоике, а в поэме «Скорбь отрешённого» — о фениксе. Очевидно, феникс в представлении древних одновременно был а ласточкой. Таким образом, верховный владыка Востока Ди-цзюнь с головой ласточки состоял в родстве с пёстрыми птицами, жившими в Восточной пустыне. И нет ничего удивительного, что он спускался к ним с неба, дружил и танцевал с ними.

О Ди-цзюне, кроме мифа о его дружбе с пёстрыми птицами, известен только один рассказ. В нём говорится, что в Северной пустыне был холм Вэйцю, имеющий в окружности триста ли. На южном склоне холма росла бамбуковая роща, принадлежавшая Ди-цзюню. Бамбук в лесу был так велик, что из одного его коленца можно было сделать две лодки. Такой бамбук, по преданию, рос и в Южной пустыне. Он назывался тичжу — «бамбук слёз» и достигал в высоту нескольких сот чжа-нов, в поперечнике — три с лишним чжана, а в толщину — восемь-девять цуней, и из него также можно было делать лодки. Вероятно, это тот же вид бамбука. Подтверждается это и тем, что само название бамбука — «тичжу» — позволяет связать его с помещённым в конце этой главы рассказом о красивом пятнистом бамбуке.

Мифов о потомках Ди-цзюня сохранилось больше. По преданию, Ди-цзюнь породил не только солнце и луну и дал начало многим государствам на земле, но и оставил ещё многочисленное потомство. Сыновья и внуки Ди-цзюня основали много стран в Восточной пустыне. Например, страны Чжунжун, Сыю, Страна белого народа — Байминь и Страна чернозубых — Хэй-чи созданы его потомками. В, Сыю мужчины и женщины жили двумя обособленными группами. Мужчины не брали жён. Женщинам также не нужны были мужья. Потомство появлялось у них чудесным образом. Стоило им лишь посмотреть друг на друга, как это делают белые лебеди, и у них сразу появлялись дети.

На Южной равнине потомки Ди-цзюня основали Страну трёхтелых и Цзили.

В Стране трёхтелых было большое квадратное озеро, куда обычно приходил Шунь совершать омовения (вероятно, имелся в виду не Шунь, а Ди-цзюнь). В Западной пустыне находилась страна Западное Чжоу. Её тоже основал Ди-цзюнь. Ди-цзюнь породил Хоу-цзи и Тай-си, а Тай-си породил Шу-цаюня. Когда Хоу-цзи принёс с неба на землю зёрна злаков, Шу-цзюнь, заменив своего отца и дядю, посеял их, приручив для вспашки земли диких быков. Впоследствии потомки Шу-цзюня и образовали Западное Чжоу.

Среди потомков Ди-цзюня было много способных и мудрых людей, они многое изобрели: Пань-юй выдолбил лодку, Цзи-гуан смастерил из дерева повозку, Янь-лун — цитру и гусли, восемь его сыновей, имён которых мы не знаем, создали песни и танцы. Самым богатым на выдумки и искусным умельцем из них был И-цзюнь, который выдумал множество вещей. Таким образом, времена Ди-цзюня легенды считают началом древней цивилизации.

Среди потомков Ди-цзюня особого внимания заслуживает И-цзюнь. Имя его было Шуи. За его смекалку и мастерство люди прозвали его Искусным Шуем. Он был знаменитым масте множество необходимых вещей, чтобы принести счастье людям. Однако, по преданию, при династии Чжоу на треножниках встречалось изображение И-цзюня с отрубленными пальцами во рту. Это якобы должно было означать, что чудесное мастерство и выдумка не нужны и они могут лишь увести людей на ложный путь. Неизвестно, истинна ли эта история или нет. Если это правда, то не подтверждает ли она, что правящий класс в те времена боялся, что мастера, создающие предметы искусства и утварь, умнеют день ото дня и в будущем смогут причинить неприятности своим правителям? Разговоры о «приоритете духовной культуры» как в древности, так и в настоящее время неразрывно связаны с «политикой управления глупым народом».

2. Ди-ку велит фениксу тяньди танцевать. Братья, дерущиеся целымя днями. Жена Ди-ку, проглотившая во сне солнце. «Небо послало чёрную птицу, она спустилась, и родился Шан». Ребёнок, брошенный на льду. Хоу-цзи учит людей сеять хлеба. Место погребения Хоу-цзи.

Выше мы говорили, что Ди-ку и Ди-цзюнь были первоначально воплощением одного и того же божества. Поэтому понятно, что мифы о них сходны. В древних записях о Ди-ку говорится как о получеловеке, полубоге. Однако во многих источниках он предстает перед нами как небесное божество — верховный правитель Востока Ди-цзюнь.

По преданию, он родился чудесным образом и сам сказал, что его имя Цзюнь (отсюда и пошло имя Ди-цзюнь — Правитель Цзюнь). Он был странным существом с птичьей головой и туловищем обезьяны. Известно также, что он был потомком Хуан-ди. Когда Ди-ку был правителем на земле, а его брат Чжуань-сюй — властителем неба, оба они очень любили слушать музыку. Чжуань-сюй заставлял летящего дракона подражать напеву ветров восьми стран света и создал восемь мелодий. Он велел кайману лечь на спину и хлопать себя хвостом по животу, чтобы раздавались громкие звуки. Ди-ку же у себя на земле приказал главному музыканту Сянь-хэю создать мелодии цзюшао — «девять призывов», люле — «шесть рядов», люин — «шесть цветений» и др. Своему музыканту Ю-шую он велел изготовить барабан гу и барабанчик гао, колокол чжун, каменный гонг цин, флейты лин, гуань и чи, окарину и другие музыкальные инструменты. Затем он приказал одним играть на этих инструментах; а другим стоять рядом и хлопать в такт. Когда заиграла музыка, посланный Ди-ку феникс тяньд (букв. «небесный фазан») расправил красивые крылья и стал весело кружиться и танцевать во дворце. Такая музыка, конечно, была гораздо более совершенной, чем крокодилья.

Танцы фениксов невольно ассоциируются с танцами пяти-цветных птиц, с которыми дружил в Восточной пустыне Ди-цзюнь. Можно предположить, что это два различных варианта одной и той же легенды.

Крупным событием во времена Ди-ку был мятеж Фан-вана, или собачьих жунов (об этом мы уже говорили). Более распространено имя Фан-ван, так как, по сведениям древних книг, Ди-ку тоже был из фамилии Фан. Эта междоусобная борьба напоминает распри между его сыновьями или борьбу Шуня со своим братом Сяном, о которой будет рассказано ниже. Мы уже знаем, что нет ничего странного в том, что одно и то же предание излагается в двух-трёх различных вариантах.

Одного из сыновей Ди-ку звали Янь-бо, другого — Ши-чэнь. Они жили в дремучем лесу среди гор, своевольничали и не хотели ни в чём уступать друг другу. Целыми днями они дрались палками и пускали в ход копья, приговаривая, что если ты не изобьёшь меня, то уж я-то тебя убью. Их отец Ди-ку просто не знал, что с ними делать. В конце концов он послал Янь-бо в Шанцю и велел ему управлять сверкающей звездой Саньсин, называвшейся также Звездой сердца или Звездой Шан. Это была звезда влюбленных, символ чистоты и верности в любви. Ши-чэня послали в Дася и поручили ему управлять западной звездой Шэньсин (СозвездиеОрион). Братья были разделены и больше не встречались. Лишь после этого, как говорится, «ветер утих, и волны спали» и не было больше ссор. Звёзды, которыми они управляли, также не встречались: когда одна зажигалась на востоке, на западе другая заходила. В стихах Ду Фу говорится: «Люди при жизни не видят друг друга и движутся, как звёзды Шэнь и Шан». И по сей день недружных братьев люди называют Шэнь и Шан.

У Ди-ку была вторая жена из рода Цзоуту. По преданию, после того как Хуан-ди убил Чи-ю, он переселил добрых людей в местность Цзоуту, а злых — на север, в холодные и пустынные места. Эта жена Ди-ку была лучшей из лучших. Когда она шла, то не касалась земли, а плыла в воздухе, управляя ветром и взнуздав облака, подобно людям из страны Хуа-сюй. Она была удивительной женщиной, получеловеком и полубогом и постоянно парила между реками И и Ло. Ди-ку полюбилась эта порхающая девушка, и он взял её в жёны. Ей часто снилось, что она глотает солнце. Вслед за таким сном она рожала сына. Всего она видела восемь таких снов и родила восемь сыновей. Все называли их обычно восемью божествами. В рассказе нет ничего оригинального. Он связывается с мифом о рождении десяти солнц у Си-хэ, жены Ди-цзюня, и восемью сыновьями Ди-цзюня — сочинителями песен и танцев.

После того как Ди-ку «очеловечился» и стал одним из древних властителей, у него, по преданию, было четыре жены. Старшую жену звали Цзян-юань. Она была из рода Ютай и родила Хоу-цзи. Вторую жену звали Цзянь-ди. Она была из рода Юсун и родила Ци. Третья по имени Цин-ду, из рода Чэнь-фэн, родила императора Яо Четвёртая жена Чан-и, урождённая Цзюйцзы, родила императора Чжи. У Чан-и было то же самое имя, что и у Чан-си — жены Ди-цзюня, родившей сыновей-лун. Это ещё раз подтверждает, что Ди-ку и Ди-цзюнь — одно и то же лицо. Четыре сына, рождённых четырьмя жёнами Ди-ку, были незаурядными. Некоторые из них стали прародителями народов, как, например, Ци, считавшийся предком иньской народности, или Хоу-цзи — предок народности чжоу. Другие наследовали отцовский престол и стали земными правителями, как императоры Чжи и Яо.

О земных правителях и их прародительницах преданий не сохранилось, но известны интересные мифы «о рождении первопредков».

Сначала расскажем миф о рождении Ци — первопредка иньцев.

По преданию, у Юсуна было две дочери: старшую звали Цзянь-ди, а младшую — Цзянь-цы. Обе сестры были очень красивы. Жили они в девятиярусной яшмовой башне. Каждый раз во время еды окружающие их люди били в барабаны и играли на музыкальных инструментах. Однажды небесный правитель послал к ним ласточку. Ласточка пролетала над ними, кружилась и кричала «и-и-и». Сёстры поймали понравившуюся им птичку и посадили в нефритовый ларец. Через некоторое время они открыли ларец, заглянули, а ласточки и след простыл. Она улетела на север и больше не возвращалась. А в ларчике остались два маленьких яичка. Сёстры загрустили а стали петь: «Ласточка, ласточка улетела! Ласточка, ласточка улетела!» По преданию, это была самая ранняя северная песня.

Два яйца, снесённые ласточкой, проглотила Цзянь-ди. После этого она зачала и родила основателя иньского народа — Ци. Есть другой рассказ, что она вместе с двумя девушками купалась в реке и увидела чёрную птицу, т.е. ласточку, которая оставила яйцо. Цзянь-ди проглотила яйцо и родила Ци. Хотя отдельные подробности в этих рассказах и не совпадают, но смысл у них один. Во всех рассказах говорится, что прародитель иньцев произошёл от чёрной птицы — посланца небесного правителя. Поэтому потомки почтительно называли своего прародителя Чёрным князем. Впоследствии Ци помогал великому Юю усмирять потоп, а император Шунь поручил ему ведать просвещением.

Миф о рождении первопредка народа чжоу — Хоу-цзи — не столь наивен, как предыдущий. В нём заметны следы человеческого горя.

По преданию, дочь Ютая — Цзян-юань однажды вышла погулять в поле. Возвращаясь домой, она заметила чей-то очень большой след. Она удивилась и шутя решила посмотреть, насколько её нога меньше, чем след великана. След был такой большой, что её нога поместилась в отпечатке большого пальца, и в это время она испытала какое-то странное чувство. Вскоре по возвращении она зачала и вслед за этим родила сильного, крепкого и красивого мальчика.

Мальчик был очень несчастлив, вероятно, потому, что у него не было отца. Люди обращались с ним грубо и однажды забрали его насильно у матери и бросили в глухом, узком переулке, чтобы коровы и овцы затоптали его. Но коровы и овцы не погубили ребенка, а ухаживали за ним, поили его молоком. Люди, увидев, что мальчик не умер, завели его в дремучий лес. Но и в лесу он не погиб. Хоу-цзи встретил людей, которые пришли туда рубить деревья, и дровосеки стали заботиться о нём. В конце концов люди, рассердившись, выбросили его на жестокий мороз, но прилетевшие небесные птицы прикрыли его своими крыльями и согрели. Людям показалось это столь необычным, что их сердца смягчились, и они побежали туда взять мальчика, но птицы уже разлетелись, а красный от мороза ребёнок лежал на снегу, шевеля ручками и ножками и горько плача. Людям волей-неволей пришлось унести ребёнка с собой и отдать матери на воспитание. Так как мальчика несколько раз бросали, то его прозвали Ци — Брошенный. По преданию, Ци стал родоначальником народа чжоу. Он с детства любил земледелие, а когда вырос, то научил людей сеять хлеба. Поэтому потомки называли его Хоу-цзи — Князь-просо.

Хоу-цзи с детства, играя, любил собирать в поле зёрна пшеницы, проса, бобов, гаоляна, семена тыквы и косточки фруктов и сажал их в землю. Созревавшие злаки и фрукты были вкусней, крупней, слаще и ароматней, чем дикорастущие. Когда Хоу-цзи стал взрослым и сделался опытным земледельцем, он начал изготовлять из дерева и камней простейшие сельскохозяйственные орудия и учить своих близких обрабатывать землю. Раньше люди жили охотой и сбором диких плодов, но людей становилось больше, еды не хватало, жить стало труднее. Видя успехи Хоу-цзи, окружающие постепенно поверили ему. Сначала землю стали обрабатывать родичи его матери — Ютай, а потом об этом узнал и государь Яо. Он предложил Хоу-цзи ведать земледелием и руководить всеми полевыми работами. Шунь, ставший правителем после Яо, пожаловал Хоу-цзи область Тай, где особенно умели выращивать урожай.

У Хоу-цзи был младший брат по имени Тай-си. У Тай-си был сын Шу-цзюнь. Они оба были искусны в земледелии. Шу-цзюнь при обработке земли стал использовать быков вместо людей, что значительно продвинуло дело. Но об этом мы уже рассказывали.

После смерти Хоу-цзи, в память о его заслугах, похоронили в красивой местности среди гор и рек, называвшейся Дугуанской равниной. Она находилась вблизи небееной лестницы Цзяньму, по которой божества спускались на землю. Земля в Дугуане была очень плодородной, там произрастали различные злаки, и зёрна риса были белые, как жир. Там пели птицы луань, танцевали фениксы и происходили различные чудеса. Всё это, вероятно, было связано со славой и чудесными деяниями Хоу-цзи.

В сердцах людей Хоу-цзи остался славным и великим. Люди искренне преклонялись перед этим далёким предком, любившим труд и направлявшим их к счастливой жизни.

3. Яо, питающийся похлёбкой из диких овощей и кашей из грубого риса. Деревья миньцзя и шапу. Волшебный баран разбирает судебное дело вместо Гао-яо. Музыка одноногого Куя. Птица с двойными зрачками, изгоняющая нечисть. Бессмертный Во-цюань. Рассуждения старца, играющего в городки. Сюй-ю и Чао-фу.

Прежде чем говорить о Шуне, расскажем сперва историю об императоре Яо. Предания о Яо и Шуне связаны между собой, так как Шунь был зятем Яо и унаследовал его престол. Яо знаменит как скромный и простой правитель, заботившийся о народе. Таково было о нём всеобщее мнение.

По преданию, Яо жил в хижине, крытой грубым камышом. Столбы и балки в ней были сделаны из неотёсанных стволов, подобранных в горах, питался он отваром из диких трав и рисовой кашей, носил грубую одежду из пеньки, а в холодное время — накидку из оленьей шкуры. Посудой ему служили глиняные чашки. И в последующие времена, когда люди слышали, что император Яо жил такой простой жизнью, полной труда, они невольно вздыхали и говорили: «Наверное, даже у привратника жизнь лучше, чем была у Яо!».

Как же Яо заботился о народе? Рассказывают, что если в стране был кто-нибудь голоден, то Яо обязательно говорил: «Это я виноват, что он голоден». Если в стране у кого-нибудь не было одежды, то Яо обязательно говорил: «Это я виноват, что ему нечего надеть». Если в стране кто-нибудь совершал преступление, то Яо обязательно говорил: «Это я довёл его до преступления». Яо брал на себя ответственность за всех. Поэтому, когда во время его столетнего пребывания на троне произошла страшная засуха, а за засухой последовало великое наводнение, народ продолжал по-прежнему всей душой почитать доброго правителя и ни в коей мере не сетовал на него.

Предания говорят, что во дворце Яо — в той самой камышовой хижине — однажды появились десять счастливых предзнаменований: трава, которой кормят лошадей, превратилась в рис, во двор прилетели фениксы и т.д. Нет необходимости перечислять все подробно, упомянем лишь о двух.

На ступенях каменной лестницы выросло дерево. Называлось оно минцзя или лицзя и имело интересную особенность. В начале месяца на дереве каждый день вырастало по одному стручку. Таким образом, к середине месяца на дереве появлялось пятнадцать стручков. А со второй половины месяца стручки начинали опадать, и к концу месяца их не оставалось. Если в месяце было двадцать девять дней, то оставшийся на верхушке стручок засыхал и не опадал. С началом следующего месяца все повторялось снова. Людям достаточно было посмотреть на стручки, чтобы узнать, какой сегодня день. Это дерево, появление которого считалось счастливым предзнаменованием, было живым календарем, помогавшим Яо в его делах.

Было ещё одно удивительное растение. Оно выросло на кухне и называлось шапу. Его листья были похожи на веер. При каждом движении возникал свежий ветер, который прогонял мух и комаров и в жару сохранял от порчи припасы. Для экономного Яо такое растение было очень кстати.

Не только сам Яо был хорошим правителем — все, кто окружал его, были мудрыми сановниками. Так, например, Хоу-цзи ведал земледелием, Шуи — ремеслом, Гао-яо отправлял правосудие, Куй ведал музыкой, Шунь — просвещением, Ци — военными делами и т.д. Чтобы не рассказывать обо всех подробно, ограничимся преданиями о судье Гао-яо и главном музыканте Куе.

Внешность Гао-яо была очень странной: лицо у него было сине-зелёное, как у ободранной тыквенной корки, рот длинный и вытянутый, как лошадиная морда. Он был мудрым и неподкупным судьёй и сразу же разбирался в любом запутанном деле. Откуда же у него были такие таланты? По преданию, он держал однорогого священного барана сечжай, который оказывал ему большие услуги. У барана росла длинная синеватая шерсть, он был очень крупным и напоминал медведя. Летом он жил на берегу озера, а зимой — в сосновом лесу. Он был прямодушен и справедлив. Увидев ссорящихся, он бодал виноватого. Поэтому Гао-яо с лошадиной мордой и держал этого священного барана. Во время разбора дела Гао-яо достаточно было пригласить спорившие стороны во дворец и приказать барану бодать виноватого — и сразу становилось ясно, кто прав, кто виноват. Всё это ускоряло и упрощало разбор дела. Гао-яо больше всего на свете ценил священного барана — своего помощника и всегда заботился о нём. Конечно, если его баран ошибался в чём-либо, то ему было трудно немедленно установить его ошибку.

Куй, ведавший музыкой, по преданию, был одноногимм. Вероятно, существовала какая-то связь между ним и одноногим быком Куем, жившим на Горе волн — Люпошаиь — в Восточном море. Куй создал мелодию, подражавшую журчанию горных рек и потоков, и назвал её дачжан ~ «большая пьеса». При звуках этой мелодии люди успокаивались и беспричинные-ссоры прекращались. Куй ударял по камням и каменным пластинам и извлекал такие ритмичные звуки, что, слыша их, звери и птицы начинали прыгать и танцевать.

Яо управлял страной много лет. К концу его правления жители страны Чжичжи подарили ему чунмин — птицу с двойными зрачками. Её называли так потому, что в каждом её глазу было по два зрачка. Она была похожа на петуха, пела, как феникс. Она сбрасывала с себя всё своё оперение и возносилась ввысь совсем голой. Птица чунмин могла изгонять нечистую силу и прогонять волков, тигров, барсов и шакалов. Питалась она лишь нефритовой пастой. После того как птица поселилась у Яо, она по-прежнему часто улетала к себе на родину, и иногда она не возвращалась по нескольку лет. Все очень ждали её возвращения, чистили и мели дворы, чтобы достойно встретить её. Если она долго не возвращалась, люди вырезали её изображение из дерева или выплавляли из металла и вывешивали его на воротах. Злые духи и оборотни, увидев это изображение, пугались и убегали далеко прочь.

В то время на Хуайшань — Горе акаций — жил старик по имени Во-цюань, занимавшийся сбором целебных трав. Он часто пробовал лекарство бессмертия, и поэтому всё его тело обросло белыми волосами, а оба глаза стали квадратными. Хотя лет ему было много, он оставался крепким и сильным и мог остановить мчавшегося коня. Старик видел, что Яо с утра до вечера занят государственными делами, похудел, ходит удручённый. Во-цюаню стало жаль Яо. Он собрал на горе семена сосны, дал их правителю и рассказал, как их надо есть. Яо тронула доброта старика, и он взял у него семена. Но Яо был очень занят государственными делами, и ему некогда было даже есть их. По преданию, другие люди, которые ели семена этих сосен, дожили до двухсот-трёхсот лет. Яо же прожил всего сто лет с небольшим.

Всю свою жизнь и помыслы Яо отдавал народу, но в то время всё же были люди, недовольные его неустанными трудами. Говорят, жил тогда один старик, ему было уже за восемьдесят. Он играл в цзижан, бросая на дороге палки. Эта игра состояла в том, что брали две палки, заострённые с одной стороны, напоминавшие сапожные колодки. Одну палку ставили на землю, отходили на тридцать-сорок шагов и кидали в неё другой, а затем смотрели, что получалось. Эта игра напоминала европейские кегли или русские городки. Старик увлекался игрой до самозабвения. Однажды один из зрителей сказал с укором: «Сколь велика добродетель нашего правителя Яо, которая простирается и над этим стариком». Услышав эти слова и считая их несправедливыми, старик ответил: «Я не понимаю, о чём ты говоришь. Каждый день я начинал работать с восходом солнца и отдыхал лишь тогда, когда солнце пряталось за гору. Я сам вырыл колодец, чтобы пить из него воду, сам пахал поле, чтобы иметь для себя пропитание. Скажи, в чём заключаются благодеяния Яо по отношению ко мне?» Тот не нашёлся, что ответить.

Яо постепенно старел. Его сын Дань-чжу был очень непочтителен. Яо не хотел, чтобы весь народ страдал из-за его сына. Поэтому он особенно внимательно относился к способным людям в Поднебесной и искал среди них самого мудрого, чтобы уступить ему престол. Яо услышал, что самый известный мудрец — это Сюй-ю из Янчэна. Тогда он ещё ничего не знал о Шуне. Яо сам поехал навестить Сюй-ю, чтобы объявить ему о своём намерении уступить ему престол. Но Сюй-ю был человеком возвышенного образа мыслей и, не желая наследовать престол, убежал и поселился на берегу реки Иншуй, у подножия горы Цзишань. Яо послал людей просить его управлять Девятью пределами. Сюй-ю надоело слушать эти предложения, поэтому он поспешил на реку Иншуй и начал промывать уши. Его друг Чао-фу, гнавший в это время телёнка на водопой, увидел, что Сюй-ю моет уши. Он удивился и спросил, в чём дело. Сюй-ю ответил:

— Яо хочет, чтобы я стал правителем Девяти пределов, но мне надоело слышать эти докучливые предложения и поэтому я пришёл промыть себе уши. Чао-фу хмыкнул и сказал: — Довольно, братец. Если бы ты постоянно жил в ущельях и горах и хотел, чтобы люди об этом не знали, то тебя никто бы и не тревожил. Ты же нарочно скитался повсюду, создал себе славу, а теперь моешь уши. Мой телёнок не станет здесь пачкать морду!- И он повёл скотину пить воду вверх по течению.

Говорят, на горе Цзишань (в уезде Дэнфын провинции Хэнань) и сейчас можно видеть могилу Сюй-ю. У подножия горы до сих пор есть пустошь «Откуда увели телёнка» — Цяньнюсюй. На берегу реки Ишпуй бьёт родник Дуцюань — Телячий источник. На камнях по сей день видны телячьи следы; говорят, сюда Чао-фу пригонял телёнка на водопой.

4. Странный сон слепого старца. Шунь и Сян. Горе сироты. Шунь становится зятем сына неба. Замыслы злодеев. Огромная птица вылетает из огня. Дракон, спрятавшийся на дне колодца. Добрый старший брат и коварный младший.

Однажды слепой старец Гу-соу увидел странный сон. Ему приснился феникс с зерном риса в клюве. Феникс дал Гу-соу съесть это зёрнышко и сказал, что его имя Цзи и он явился, чтобы у Гу-соу было потомство. Проснувшись, Гу-соу очень удивился странному сну. Сыну, родившемуся у него впоследствии, он дал имя Шунь. По преданию, глаза Шуня были не такие, как у всех. В каждом глазу у него было по два зрачка, и поэтому его называли ещё Двойной блеск. Этот рассказ напоминает нам легенду о птице чунмин, которую привезли императору Яо из страны Чжичжи. У птицы чунмин в каждом глазу было тоже по два зрачка, по виду она напоминала петуха, а голос у неё был, как у феникса. Между этими двумя легендами, очевидно, существует какая-то связь.

Вскоре после рождения Шуня его мать умерла. Гу-соу женился во второй раз, и у него родился сын, которого назвали Сян (сян — по китайски «слон»). Рассказывают, что брат Шуня — Сян — был человеком. Но вполне возможно и то, что Сян был слоном с громадной головой, длинным хоботом, большими ушами, острыми бивнями и диким, неукротимым нравом. Весьма вероятно, что его так и представляли.

Слоны живут в жарком поясе. Но в древности они встречались в Китае на берегах Хуанхэ. В «Вёснах и Осенях Люя» говорится: «Народ шан приручал свирепых диких слонов. Когда появилась угроза со стороны восточного царства, Чжоу-гун послал туда войско и прогнал врагов на юг до самой Янцзы». Эта цитата служит доказательством того, что народ шан приручал слонов и использовал их во время сражений. Дополнительное подтверждение этому дают надписи на костях, где иероглиф «слон» изображён так Здесь ясно выражена самая характерная черта слона — хобот. В гадательных надписях о выборе места для посевов встречаются записи о ловле слонов. Все это показывает, что слоны в иньский период встречались ещё довольно часто. Иероглиф изображает слона, которого ведёт человек. Наличие такого иероглифа показывает, что народ шан приручал слонов с глубокой древности, может быть, ещё до приручения быков и лошадей.

Шунь был божеством — прародителем народа шан. В древности несомненно существовали сказания о том, как он приручал диких слонов. Отзвуки древних мифов сохранились в современной народной легенде, повествующей о том, что великий Шунь пахал на слоне. В «Вопросах к небу» Цюй Юаня говорится: «Младший брат, прирученный Шунем, всё же часто вредил людям. Почему же он, искупавшись в собачьей моче, успокоился и перестал вредить людям?». Укрощение дикого слона преобразовалось в мифах в укрощение Шунем своего брата. Этот пример хорошо показывает, как изменялись древние сказания. Попадая в исторические сочинения, сказания иногда сохраняли черты, которые были присущи им ещё в первобытную эпоху. Например, в «Истории династии Хань» сказано: «Шунь пожаловал Сяну земли в Юби». Юби — это название местности, но в то же самое время юби означает «имеющий хобот». В древних мифах о младшем брате Шуня — Сяне повествуется как о диком, свирепом слоне, который часто приносил людям зло. А затем его приручил Шунь — легендарный первопредок иньского народа. Наиболее ранние варианты мифов не сохранились, и мы можем говорить только о мифах более позднего времени.

Шунь родился и вырос у реки Гуйшуй (на юге нынешнего уезда Юнцзи провинции Шаньси). Внешность Шуня была самой обыкновенной, только в каждом глазу у него было по два зрачка. Он был среднего роста, с тёмной кожей, усов и бороды у него не было. В юности он прославился почтительным отношением к родителям. Отец Шуня — Гу-соу — был человек неумный и не отличался справедливостью. Глуповатый Гу-coy любил детей от второй жены, а Шуня, рождённого первой женой, считал бельмом на глазу. Мачеха Шуня тоже была не из добрых, сварливая, жить с ней было трудно. Младший брат Сян мало чем отличался от матери. Он был очень грубым и высокомерным, и у него не было ни капли почтительности, которая должна отличать младшего брата. У Шуня была ещё сводная сестра по имени Си. Характер у неё тоже был тяжёлый, но она была более человечна и не так жестока, как другие. В таком семействе жил рано похоронивший мать Шунь. Он перенёс много страданий и горестей, но, несмотря на это, прославился у себя на родине сыновним почтением. Его поведение было достойно похвалы. Сыновняя почтительность Шуня была искренней и горячей, ничего ложного в ней не было.

По преданию, родители постоянно жестоко избивали Шуня. С глазами, полными слёз, Шунь терпеливо переносил побои. Если же боль становилась невыносимой, он убегал в поле, плакал и звал покойную мать.

Со своим несносным братом Сяном он обходился в высшей степени вежливо и внимательно. Если Шунь видел, что Сян радовался, то и он начинал радоваться. Видя, что Сян печален, в Шунь становился грустен: он знал, что после капризов Сяна обязательно будут неприятности. Шунь заботился о своём младшем брате как только мог, чтобы заслужить расположение мачехи и чтобы его меньше били. Но это не помогало. Жестокая мачеха решила извести Шуня. Глупец Гу-соу и Сян помогали ей. Шунь не мог больше жить в родном доме. Он ушёл и поселился у горы Лишань, близ реки Гуйшуй. Он построил тростниковую хижину, вспахал немного земли и жил в печали и одиночестве. Шунь часто видел кукушку, весело летавшую с птенцами. Птичка-мать приносила с собой пищу и кормила на дереве своих птенцов. Это было дружное и любящее семейство. Шунь думал о том, что он сирота, рано потерявший мать и терпевший от мачехи жестокие побои, и незаметно для себя он слагал печальные песни.

Недолго Шунь обрабатывал землю у горы Лишань. Крестьяне тех мест были растроганы его добродетелью и наперебой начали уступать ему свои поля. Через некоторое время Шунь переселился на Озеро грома — Лэйцзэ, где занялся рыболовством. Вскоре местные рыбаки также стали наперебой предлагать ему свои участки на озере. Затем Шунь стал гончаром в Хэбине. Прошло немного времени, и ко всеобщему удивлению оказалось, что глиняные сосуды, изготовленные в Хэбине, были самыми красивыми и прочными. По соседству с Шунем стали селиться люди. Через год в этом месте образовалось маленькое поселение, ещё через год оно превратилось в большой посёлок а через три года там выросла столица. Такие чудеса даже трудно себе представить.

В это время Яо, желая уступить свой престол, разыскивал в Поднебесной мудрецов. Все старейшины говорили Яо, что Шунь достоин избрания, так как он мудр, знаменит своей сыновней почтительностью и обладает всеми талантами. Тогда Яо отдал Шуню в жёны двух своих дочерей по имени Э-хуан в Нюй-ин. Он поселил Шуня вместе со своими девятью сыновья ми, чтобы убедиться, действительно ли он так талантлив, как о нём говорят. Яо подарил ему одежду из тонкой пеньки и цитру, приказал соорудить для него несколько амбаров и подарил ему стадо коров и овец. Так простой крестьянин Шунь сделался зятем правителя и внезапно стал знатным и богатым. Отец и мачеха, видя, что Шунь, издавна вызывавший у них ненависть, вдруг вознёсся ввысь, стал богатым и знатным, начали завидовать и негодовать.

Шунь к своему семейству не питал никакой злобы. Он с молодыми жёнами пришёл навестить родителей, принёс им подарки и обращался с ними так же почтительно и с любовью, как и раньше, не кичась своим богатством. Жёны Шуня не были заносчивыми, хотя и происходили из знатного рода. Они выполняли все домашние работы, ухаживали за свекровью и были примерными невестками. Но всё это не рассеяло злобы семейства Шуня. Скорее наоборот, известность Шуня усилила её до крайности. Особенно неистовствовал младший брат Сян, который воспылал вожделением к красивым жёнам Щуня и постоянно мечтал захватить их. По обычаю того времени после смерти старшего брата его жёны переходили к младшим братьям. Зная этот обычай, коварный Сян замыслил убить своего брата и удовлетворить свои желания. Мать Сяна сочувствовала сыну. Убийство Шуня было её давнишним желанием, так как Шунь не был её родным сыном и внушал ей неприязнь. Глупый Гу-соу никогда не питал особых симпатий к Шуню, завидовал его богатству и согласился принять участие в тёмных замыслах. Они решили придумать что-нибудь, чтобы убрать Шуня и захватить его имущество. Они, как крысы, шептались дома ночи напролёт, придумывая, как осуществить свой чёрный замысел.

Маленькая сестра Шуня — Си, вероятно, не имела прямого отношения к этим кровавым планам. Но она завидовала счастью брата и в душе тоже желала гибели его семье.

— Братец, отец просил тебя прийти завтра утром помочь ему починить амбар. Приходи пораньше! — сказал однажды вечером Сян, зайдя в дом к Шуню.

— Хорошо, завтра утром приду обязательно,- весело ответил Шунь, собирая у ворот пшеницу в кучу.

Когда Сян ушёл, Э-хуан и Нюй-ин, выйдя из дому, спросили Шуня, что случилось.

— Отец просит меня прийти завтра утром помочь ему починить амбар,- отвечал Шунь.

— Ты не должен идти, они хотят сжечь тебя.

— Это невозможно,- испугался Шунь,- ведь просил отец, и если не пойду, то что же я скажу потом?

Э-хуан и Нюй-ин, подумав, ответили:

— Ну ладно, иди. Только завтра утром сними старую одежду. Мы дадим тебе новую, и тогда тебе нечего бояться.

Эти две девушки из богатого рода где-то научились волшебству. Они умели предсказывать будущее, обладали чудесными талисманами и решили использовать свою волшебную силу, чтобы спасти любимого человека. На другой день сёстры достали из сундука яркую разноцветную одежду с узорами, изображавшими птиц. Шунь облачился в неё и отправился помочь отцу чинить амбар. Злодеи, видя, что Шунь перед смертью надел узорную одежду, про себя потихоньку посмеивались, но казались приветливыми. Его ласково встретили, подставили ему лестницу и послали его на прогнивший амбар. Шунь забрался на крышу и, ничего не подозревая, начал трудиться. Злодеи тотчас же убрали лестницу, собрали у амбара кучу хвороста и подожгли его.

— Отец, отец, что вы там делаете? — закричал испуганный Шунь, стоя на крыше и не зная, как спуститься.

— Сынок,- ехидно откликнулась мачеха,- отправляйся прямо в небесный дворец, а твои жёны будут жить с нами!

— Ха, ха, ха…- глупо смеялся отец, одобрительно качая головой.

Сян, раздувая огонь, весело хохотал:

— Ха, ха, ха… Теперь тебе оттуда не слезть — разве только ты улетишь на небо!

Амбар со всех сторон был объят пламенем, а Шунь, бегая покрыше, обливался от страха холодным потом. Он совсем забыл, зачем он надел новоё платье. Шунь напрасно просил этих злых людей о помощи, и ему оставалось теперь лишь протянуть руки к небу и взывать в отчаянии: «О небо!..» И, о чудо, через мгновение объятый дымом и пламенем Шунь превратился в большую птицу и с криком устремился в небо. Злые люди, видя необыкновенное превращение, от страха словно окаменели.

Злодеи не могли примириться с тем, что они не убили Шуня, и попытались погубить его во второй раз.

На этот раз к Шуню пришёл сам слепой отец.

— Сынок, домашние сделали большую глупость и просят у тебя прощения.

Сидя у дверей и стуча палкой по ступеням, он без всякого смущения сказал:

— Теперь я хочу попросить тебя помочь вычистить колодец. Обязательно приходи, иначе ты огорчишь отца.

— Не беспокойся, отец, я завтра обязательно приду,- ответил ласково Шунь.

Когда отец ушёл, Шунь рассказал о его просьбе своим жёнам, и те сказалу ему:

— И на этот раз дело нечисто. Однако это неважно. Ты иди.

Наутро они дали Шуню одежду с драконами, чтобы он надел её под своё старое платье. В случае опасности надо было только снять старое платье, и чудеса произойдут сами собой.

Шунь, следуя совету своих жён, надел под старую одежду платье с драконами и пошёл помогать слепому отцу чистить колодец. Злые люди, видя, что на Шуне нет чудесного платья, втайне радовались тому, что на этот раз незадачливый Шунь обязательно погибнет.

Шунь взял лопату и попросил спустить его на верёвке в колодец. Как только он слез, верёвка оборвалась и сверху полетели камни и комья глины. Шунь вначале растерялся, а затем, придя в себя и не обращая внимания на сыпавшиеся сверху камни, снял старую одежду и превратился в прекрасного дракона, покрытого чешуей. Дракон поплыл по подземным источникам и через другой колодец выплыл наружу.

Злодеи, завалив колодец, затаптывали землю ногами, радостно крича и прыгая. Считая, что их враг наконец мёртв и их мечты сбылись, вся семья с шумом пошла к дому Шуня, собираясь забрать его жён и имущество. Сестра Си тоже пошла с ними поглядеть, что будет.

Услышав печальную весть и не зная, правда это или нет, жёны Шуня, закрыв лицо руками и полные глубокой печали, пошли в задние покои. Радостный Сян, добившийся исполнения своих желаний, договаривался с матерью о разделе имущества брата.

— Ведь эту мысль подал я,- сказал он, открыв свой безобразный, как у жабы, рот и оживлённо размахивая руками,- но из имущества мне ничего не надо, пусть скот, земля и дом отойдут родителям. Я хочу лишь цитру, лук и его жён, чтобы они… хи, хи, хи… жили со мной.

Вслед за этим Сян схватил со стены цитру Шуня и, исполненный радости, заиграл на ней. Мачеха и слепой отец радостно ходили по дому, щупая и выбирая вещи. Плач овдовевших жён стал тем временем ещё жалобнее. Только тогда у Си заговорила совесть, и она поняла, какое жестокое и низкое дело совершили её родные. Она знала, что мёртвого не спасешь, и стыд мучил её всё сильнее. В это время как ни в чём не бывало вошёл в дом Шунь. При появлении воскресшего Шуня все в доме окаменели от страха. Затем, убедившись, что это человек, а не призрак, Сян, сидевший на постели Шуня и игравший на его цитре, очень неохотно и с издёвкой сказал:

— Братец, я сейчас как раз думал о тебе и очень горевал.

Шунь ответил:

— Да, я знаю, что ты думал обо мне.

Больше не было сказано ни слова. Шунь, искренний от природы, несмотря на испытания, сохранил по-прежнему почтительность и любовь к родителям и брату, как будто ничего не случилось. Только его сестра Си после этих событий раскаялась и искренне полюбила брата и его жён.

5. Ещё один злой замысел провалился. Шунь проходит испытания Яо. Доброе сердце побеждает злые. Шунь играет на пятиструнной цитре и поёт южные мелодии. Смерть Шуня. Старая ненависть у реки Сянзцян. История вэйшэ. Божество Би-тип. Сяо-мии и Чжу-гуан — потомки Шуня — погубили И.

Маленькая Си стала внимательно следить за поступками домашних, так как она боялась, что те сделают ещё что-нибудь плохое старшему брату и его жёнам. Она волновалась не зря. Злодеи, досадуя, что Шунь не умер, не успокоились и придумали новый коварный план; пригласить Шуня в гости и, напоив, убить его. Как только Си проведала о новой хитрости, она побежала к своим золовкам и рассказала обо всём.

Жены выслушали её и весело сказали:

— Спасибо! Теперь иди домой, мы сами знаем, что предпринять.

Вскоре пришёл Сян и с важным видом пригласил Шуня в гости:

— Мы чувствуем себя очень виноватыми за прошлое. Теперь отец и мать специально приготовили вина и закуску и просят тебя обязательно прийти завтра утром. Они хотят помириться с тобой.

После ухода брата Шунь забеспокоился и обратился к своим жёнам:

— Что же делать? Идти или не идти? Не знаю, что за хитрость они придумали на этот раз.

— Как же не идти,- сказали ему жёны.- Если не пойдёшь, родители обидятся на тебя. Иди, иди.

Они вынули из сундука с приданым порошок и дали его Шуню с наказом:

— Возьми это лекарство, смешай его с собачьей мочой и умойся им. Тогда ты можешь пить завтра вино,- ручаемся, всё будет в порядке. На кухне для тебя уже подогрета вода.

Шунь послушался своих жён, умылся приготовленным зельем и на другой день в новом платье отправился к родителям.

Злодеи притворились любезными, встретили Шуня очень приветливо и подали на стол богатое угощение. Все уселись и стали пить вино. А приготовленный заранее остро отточенный топор был спрятан в углу у дверей. За столом, уставленным яствами, то и дело раздавались смех и возгласы:

— Пей до дна… Пей… Пей!

Шунь не заставлял себя долго уговаривать и раз за разом опустошал кубки и чаши с вином. Он столько пил, что все те, кто уговаривал его выпить, сами валялись пьяными, речи их втайне радовались тому, что на этот раз незадачливый Шунь ни в чём не бывало.

Было выпито несколько кувшинов вина, съедены все закуски, и на столе не осталось никаких угощений. Злодеи с вытаращенными глазами смотрели на то, как Шунь вытер губы, вежливо поблагодарил родителей и, держась прямо, ушёл, а сверкающий топор так и остался лежать возле дверей.

Со слов своих дочерей и сыновей Яо знал, что Шунь именно такой почтительный и талантливый юноша, какого он искал, а решил, что ему можно передать престол. Но Шуню сначала надо было научиться управлять государством, и Яо назначил его чиновником при дворе. Шунь занимал различные должности и отлично справлялся со своими обязанностями. Яо подверг Шуня ещё одному испытанию перед тем как передать ему престол.

Во время сильной грозы Шунь должен был пойти в глухой горный лес и потом сам выбраться оттуда. В древних записях говорится, что Шунь, идя по лесу, совершенно не испытывал страха. Ядовитые змеи при виде его уползали, тигры, барсы, шакалы и волки не осмеливались причинить ему вреда. Вскоре разразилась страшная гроза с сильным ветром. В лесу стало очень темно, яркие молнии чередовались с ударами грома, со всех сторон призраками стояли деревья с распростёртыми, как руки, ветвями. Деревья, деревья, деревья… Как распознать, где тут север, где запад, где юг, где восток? Смелый и сообразительный Шунь сумел выбраться из лесу, не заблудившись, и встретился с людьми, ожидавшими его на дороге.

В некоторых книгах сказано, что Шунь перед каждым новым испытанием советовался с жёнами. По преданию, он поступил так же и перед тем, как пойти в лес. О том, как жёны помогли ему, в древних книгах не упоминается, мы можем лишь гадать об этом. Вероятно, они дали ему какой-либо талисман, и он благополучно вернулся. Но то, что он один вошёл в дремучий лес без малейшего страха, невольно вызывало уважение.

Шунь выдержал последнее испытание, и Яо передал ему свой престол. Став правителем, Шунь сел в колесницу со стягом государя и поехал в родную деревню, чтобы встретиться со своим отцом Гу-соу. Как и раньше, Шунь был учтив с отцом и почтителен. Слепой отец лишь только тогда понял, что у него действительно хороший сын и всё, что он совершал по отношению к сыну,- преступная ошибка. Отец чистосердечно раскаялся и примирился с сыном. Жестокому и своевольному брату Шунь пожаловал местность Юби и сделал его князем. Лишь после этого Сян почувствовал любовь и великодушие своего брата. Постепенно он изменился к лучшему и стал хорошим человеком.

Шунь, как и Яо, правил несколько десятков лет и сделал очень много для блага людей. Потом он, подобно императору Яо, передал трон не своему сыну Шан-цзюню, увлекавшемуся лишь пением и танцами, а Юю, который прославился тем, что усмирил потоп. Это говорит о величии и бескорыстии Шуня.

С ранних лет Шунь очень любил пение и музыку. Поэтому Яо, отдавая Шуню своих дочерей в жёны, подарил ему цитру. Став сыном неба, Шунь приказал главному музыканту Яню прибавить восемь струн к пятнадцатиструнным гуслям, изготовленным его отцом Гу-соу. Главному лекарю Чжи он велел исправить мелодии «девять призывов», «шесть цветений», «шесть рядов», созданные наставником музыки Сянь-хэем во времена Ди-ку. Мелодию «девять призывов» исполняли в сопровождении флейты сяо и шэна и называли её ещё сяошао (мелодии для флейты). Стоило зазвучать этой музыке, как везде наступало веселье и казалось, что поют небесные птицы. Говорят, даже фениксы, услышав чудесную мелодию, прилетали к Шуню. Поэтому впоследствии Конфуций, слыша эту мелодию, не мог удержаться от одобрения: «Мелодия шао и красива, и приятна. А мелодия у, созданная Чжоу У-ваном, хотя и красива, но не столь приятна и не может так растрогать человека, как шао». Сам Шунь, когда жил в одиночестве, очень любил играть на пятиструнной цитре и петь сочиненную им песню «Южный ветер»:

С юга дует свежий ветер,

Он поможет избавить народ от забот,

С юга дует ветер как раз вовремя,

Он поможет увеличить народное богатство.

В конце жизни Шунь поехал осматривать южные земли и по дороге скончался в местности Цанъу. Печальная весть вызвала такую скорбь у людей во всей стране, будто они лишились родителей. Жёны Шуня, делившие с ним все тяготы жизни, скорбели так, что сердца их разрывались от горя. Они тотчас же направились на юг. По дороге они не переставали горько плакать и не глядели на удивительные селения и красивые пейзажи, встречавшиеся на пути. Их горькие слёзы падали на стволы бамбука. От их слёз на деревьях оставались крапинки. Поэтому с тех пор на юге и растет пятнистый бамбук, называющийся «бамбук фей реки Сян». При переправе через реку Сян поднялась буря. Лодка опрокинулась, они утонули и стали феями этой реки. Осенью, когда ветер кружил опавшие листья деревьев, на сердце у фей становилось радостно. При лёгком ветерке они выходили прогуляться на отмель. Издалека можно было видеть блеск их красивых глаз, вызывающий грусть у людей. Если у них было плохое настроение из-за горестных воспоминаний, они входили в воды реки, тотчас поднимался ветер и начиналась буря. Появлялось множество удивительных чудовищ, похожих на людей. Одни стояли на змеях, другие со змеями в руках носились по волнам; в дождливом тёмном небосводе с криком летали стаи необычных птиц.

После смерти Шуня люди положили его останки в глиняный гроб и похоронили на южном склоне горы Цзюишань в местности Цанъу. С горы стекало девять ручьёв. Все они были очень похожи один на другой, и из-за этого люди, приходившие на гору, часто сбивались с пути. Поэтому гора и называлась Цзюишань — Гора девяти сомнений. На горе водились необычные звери и птицы, среди них самым страшным было животное вэйвэй, которое называли ещё иначе яньвэй или вэйшэ.

Это была двуглавая змея. Говорят, стоило человеку увидеть её, как он тотчас же умирал. В период Вёсен и Осеней в княжестве Чу мальчик Сунь Шу-ао встретил двуглавую змею. Он подумал: «Я обязательно умру, ведь человек, увидевший такую змею, должен умереть. Но зачем умирать другим людям, которые увидят её после меня? Как можно допустить, чтобы это чудовище продолжало губить людей?» Отважный мальчик поднял с земли камень и стал колотить змею. Чудовище издохло. Мальчик вырыл яму и закопал змею, чтобы никто её больше не видел. Самым удивительным в этой истории было то, что Сунь Шу-ао после этого случая не умер. Он вырос и стал в княжестве Чу первым министром, заслужившим любовь народа. Очевидно, настоящему храбрецу это чудовище не смогло причинить никакого вреда. Временами двуглавая змея появлялась из-под земли в фиолетовом одеянии и красных шапках. По преданию, правитель княжества, увидевший такую змею, мог стать владыкой Поднебесной. Так, в период Вёсен и Осеней циский князь Хуань-гун увидел во время охоты двуглавую змею в халате и красных шапках. Когда охотничья колесница с грохотом проезжала мимо змеи, она подняла обе свои головы. Хуань-гун решил, что это оборотень, и испугался. Он спросил первого министра Гуань-чжуна, правившего колесницей, не заметил ли тот чего-либо. Гуань-чжун, следивший за упряжкой, ответил:

— Нет, ничего не видел.

Вернувшись во дворец, Хуань-гун начал размышлять о происшедшем. Чем больше он думал, тем больше боялся и даже заболел. Через некоторое время мудрец из княжества Ци по имени Хуанцзы Гао-ао нанёс визит Хуань-гуну. Рассказывая Хуань-гуну историю о злых духах, он упомянул про вэйшэ. Князь, услышав слово «змея», тотчас же спросил, как она выглядит. Мудрец описал ему змею, точь-в-точь такую же, как тот видел, и затем сказал:

— Если князь увидит такую змею, он станет правителем всей Поднебесной.

У Хуань-гуна невольно прояснилось лицо, он улыбнулся и сказал:

— Значит, это её я видел на охоте!

Настроение у него сразу улучшилось, и болезнь прошла сама собой. Это и была змея вэйшэ, приносившая счастье одним и горе другим, которая водилась у Горы девяти сомнений, где был похоронен великий Шунь.

По преданию, весной и осенью к этой горе приходил огромный слон с длинным хоботом и большими ушами обрабатывать жертвенное поле Шуня. Это Сян приходил из своего владения Юби, чтобы принести жертву у могилы Шуня. Люди около могилы построили беседку и назвали её Битин — Беседка хобота, а божество, которое покровительствовало Сяну,- божеством беседки. Здесь легенды о Сяне и о слоне вновь переплетаются между собой.

По преданию, кроме упоминавшихся ранее Э-хуан в Нюй-ин, у Шуня была ещё одна жена по имени Дэнби-ши. Дэнби-ши родила ему двух дочерей — Сяо-мин и Чжу-гуан. Они жили в озере около реки Хуанхэ. Ночью от них исходило сияние, освещавшее окрестности на добрую сотню ли. Эта легенда напоминает легенду о двух жёнах Ди-цзюня, родивших солнце и луну. Она рассказывает о том, что Шунь был скорее небесным божеством, чем земным правителем. Поэтому , некоторые считают, что Дэнби-ши была первой женой Шуня и жила в его доме до того, как Яо женил его на своих дочерях. Но вопрос этот не совсем ясен, так как здесь два различных предания соединились в одно. По некоторым книгам, у Шуня было девять сыновей. Из них мы знаем имя упомянутого выше И-цзюня (оно сходно с именем внука Ди-цзюня). И-цзюнь получил удел Шан и назывался ещё Шан-цзюнем. Имена остальных сыновей нам неизвестны. Мы знаем лишь то, что они, подобно Шан-цзюню, любили только, пение и танцы, и не удивительно поэтому, что они не могли справиться с государственными делами. По преданию, потомки Шуня основали две пограничные страны. Одна была расположена в Восточной пустыне и называлась страной Яоминь, другая — страна Чжи — находилась в Южной пустыне. У людей Чжи была жёлтая кожа, они очень метко стреляли из лука и убивали змей. Они не обрабатывали землю и не ткали тканей, а пользовались дарами природы. В их стране пели птицы луаньняо и танцевали фениксы. Страна Чжи была сущим раем на земле.

Другие части книги:

  • Предисловие
  • Глава I. Введение
  • Глава II. Как создавался мир
  • Глава III. Как создавался мир (продолжение)
  • Глава IV. Война Жёлтого императора с Чи-ю
  • Глава V. Мифические императоры Ди-цзюнь, Ди-ку и Шунь
  • Глава VI. История стрелка И и его жены Чан-э
  • Глава VII. Гунь и Юй усмиряют потоп
  • Глава VIII. Удивительные жители дальних стран
  • Глава IX. Поздние легенды
  • Глава X. Поздние легенды (продолжение)
  • Таблица китайских мер
  • Изучение китайской мифологии и книга профессора Юань Кэ

История Warhammer 40k: Пришествие Императора и рождение Империума. Глава 2


Читать еще…

Понравилась статья? Поделиться с друзьями: