В пыли верблюд араба-степняка Нес на себе огромных два мешка.
Хозяин дюжий сам поверх всего Уселся на верблюда своего.
Спросил араба некий пешеход, Откуда он, куда и что везет.
Ответил: ‘У меня в мешке одном — Пшеница и степной песок — в другом’.
‘Спаси Аллах, зачем тебе песок?’ ‘Для равновесия’, — сказал ездок.
А пешеход: ‘Избавься от песка Рассыпь свою пшеницу в два мешка.
Тогда верблюду ношу облегчишь — Ты и дорогу вдвое сократишь’.
Араб сказал: ‘Ты — истинный мудрец, А я-то — недогадливый глупец…
Что ж ты — умом великим одарен — Плетешься гол, и пеш, и изнурен?
Но мой верблюд еще не стар и дюж. Я подвезу тебя, достойный муж!
Беседой сократим мы дальний путь. Поведай о себе мне что-нибудь.
По твоему великому уму — Ты царь иль друг халифу самому?’
А тот: ‘Не ходят в рубищах цари. Ты на мои лохмотья посмотри’.
Араб: ‘А сколько у тебя голой Копей, овец, верблюдов и коров?’
‘Нет ничего’. — ‘Меня не проведешь. Ты, вижу я, заморский торг ведешь.
О друг, скажи мне, истину любя, Где на базаре лавка у тебя?’
‘Нет лавки у меня’, — ответил тот. ‘Ну, значит, из богатых ты господ.
Ты даром сеешь мудрости зерно. Тебе величье знания дано.
Я слышал: в злато превращает медь Сумевший эликсиром овладеть’.
Ответил тот: ‘Клянусь Аллахом — нет! Я — странник, изнуренный в бездне бед.
Подобные мне странники бредут Туда, где корку хлеба им дадут.
А мудрость награждается моя Лишь горечью и мукой бытия’.
Араб ответил: ‘Прочь уйди скорей, Прочь со злосчастной Мудростью своей,
Чтоб тень тебя постигнувшего зла Проказой на меня не перешла.
Ты на восход пойдешь, я — на закат, Вперед пойдешь — я поверну назад.
Пшеница пусть лежит в мешке одном, Песок останется в мешке другом.
Твои никчемны знанья, лжемудрец. Пусть буду я, по-твоему, глупец, —
Благословенна глупость, коль она На благо от Аллаха мне дана!’
Как от песка, от мудрости пустой Избавься, чтоб разделаться с бедой.
