В тот же вечер в одной из комнат на самом верху замка Камелот сэр Агравейн разговаривал со своим братом сэром Гавейном, а Мордред стоял тут же в дверях. В комнате горела свеча, и на голых каменных стенах колыхались черные тени, а темные глаза Мордреда мерцали странным блеском.
— Брат Агравейн, — сказал Гавейн, сильно взволнованный, — прошу вас не говорить мне больше о таких делах, ибо не сомневайтесь, что в них я участвовать не буду.
— Дивлюсь я, что вы можете позволить случиться такому позору! — закричал Агравейн. — Наш долг — рассказать все королю. И сегодня же ночью Ланселот будет схвачен в палатах королевы и предан смерти за измену!
— Вам внушил это сэр Мордред, — сказал Гавейн, — ибо он всегда готов зажечь пожар любой беды. Но вы, брат мой, прежде чем идти, подумайте, что может выйти из этого.
— Что бы ни случилось, я расскажу королю! — закричал Агравейн.
— Увы, — печально сказал Гавейн, — наше святое королевство логров близко к своей гибели, а благородное рыцарство Круглого Стола — к усобной войне.
Но Агравейн и Мордред вышли и направились к королю. Выслушав все, что они рассказали, король Артур сказал:
— Возьмите двенадцать рыцарей и сделайте то, что должно быть сделано. Но горе вам, если явились ко мне с ложью и наветами! Ибо более горестной ночи в этой стране не было.
Тут два заговорщика отправились выбрать себе рыцарей в помощь. А короля Артура сэр Гавейн нашел несколько часов спустя в полном одиночестве на своем месте за Круглым Столом в пустой зале замка. Слезы лились у короля из глаз, но он не замечал, как они стекали сквозь седую бороду ему на руки.
А сэр Ланселот долго сидел в своей комнате с сэром Борсом и наконец встал и сказал:
— Доброй ночи, любезный кузен. Пойду повидаюсь с королевой Гвиневерой.
— Сэр, — сказал Борс, — мой вам совет не ходить к ней этой ночью.
— Почему же? — спросил Ланселот.
— Я опасаюсь сэра Мордреда, ибо он и сэр Агравейн всегда готовы опозорить вас и принести беду нам всем.
— Я пройду тихо и сразу же вернусь, — сказал Ланселот.
— Да будет с вами бог, — сказал сэр Борс.
Тут Ланселот взял под руку меч, закрылся своим длинным меховым плащом и отправился через темный замок к опочивальне королевы.
Недолго пробыли они вместе, как сэр Мордред и сэр Агравейн были уже под дверью со своими двенадцатью рыцарями.
— Вы изменник, сэр Ланселот, теперь вам не уйти! — закричали они так громко, что их слова можно было слышать во всем замке.
— Увы, — с плачем сказала Гвиневера, — нас обоих предали!
— Мадам, — сказал Ланселот, — есть ли здесь доспехи, чтобы я мог надеть их?
— Увы, нет, — сказала Гвиневера. — И потому боюсь я, что наша долгая любовь приходит к печальному концу.
Но Ланселот повернулся к двери и закричал:
— Любезные милорды, прекратите весь этот шум, и я сам открою двери!
— Выходите поскорее, вы, изменник! — закричали они в ответ.
Тут Ланселот обмотал руку своим плащом, другой рукой отомкнул дверь и немного отворил ее. И сразу же рыцарь — его имя было сэр Колгреванс — ринулся вперед, напав на Ланселота. Но Ланселот отразил этот удар рукой, обмотанной плащом, и сам нанес Колгревансу такой удар по голове, что тот упал мертвым на пол. Ланселот проворно втащил его в комнату и снова запер дверь. Затем он снял с убитого доспехи и с помощью королевы надел их на себя.
— Изменник-рыцарь! Выходите из комнаты королевы! — закричал Агравейн, колотя в дверь.
— Прекратите этот шум! Я иду! — ответил Ланселот. — И мой вам совет, сэр Агравейн, бегите и прячьтесь!
Тут Ланселот широко распахнул дверь и стал на мгновение у входа — прекраснейший из рыцарей, которых когда-либо видел мир. В следующий момент он был уже в гуще врагов, и меч его сверкал, словно молнии в темных тучах. С первого удара он сразил сэра Агравейна, а затем обрушился на других рыцарей так, что они вскоре пали мертвыми, кроме сэра Мордреда, который убежал, раненый, с места боя.
— Теперь я ухожу, — сказал сэр Ланселот королеве Гвиневере. — Но если какая-то опасность будет грозить вам, не сомневайтесь, что, покуда жив, я спасу вас!
Тут Ланселот поспешно уехал из Камелота, и с ним сэр Борс, и сэр Лионель, и многие другие рыцари.
Между тем сэр Мордред, весь израненный, пришел в большую залу, где Артур сидел с Гавейном.
— Как могло это случиться? — спросил король. — Разве вы не взяли его в палатах королевы?
— Он и в самом деле был там, — тяжело дыша, сказал Мордред, — и совсем без доспехов. Но он убил сначала сэра Колгреванса, надел на себя его доспехи и убил всех, кроме меня.
— О, он и вправду великий рыцарь! — печально сказал король. — Увы, что сэр Ланселот против меня. Теперь я вижу, что благородное товарищество Круглого Стола разрушилось навеки, ибо многие рыцари будут на его стороне.
— А как же с королевой? — спросил Мордред. — Она виновна в измене королю и по закону должна умереть на костре.
Тут Артур закрыл лицо руками и заплакал.
— Не спешите так, — тихо сказал Гавейн. — Откуда нам знать, что Ланселот и королева виновны? Быть может, она послала за ним просто для того, чтобы поблагодарить за спасение от сэра Мелигранса.
— Королева должна умереть, как велит закон, — сказал король Артур. — И если Ланселот вернется сюда, то и его ждет позорная смерть!
— Тогда не дай бог мне дожить до того, чтобы увидеть это! — воскликнул Гавейн.
— Но он убил вашего брата Агравейна, — сказал король Артур.
— Не раз предупреждал я Агравейна, — ответил сэр Гавейн, — ибо знал, до чего могут довести его козни. И он ведь был одним из четырнадцати вооруженных рыцарей, напавших на одного. И потому я прощаю сэру Ланселоту смерть брата.
— Будьте готовы поутру отвести королеву на костер, — сказал король Артур.
— Нет, благороднейший король! — вскричал сэр Гавейн. — Никогда никто не сможет сказать, что я был среди тех, кто причастен к ее смерти.
— Раз так, — сказал король, — пусть ко мне явятся ваши братья, сэр Гахерис и сэр Гарет.
И когда они явились, король Артур отдал им свои распоряжения.
— Сэр, — ответили они, — то, что вы велите, будет исполнено. Но это вопреки нашей воле, и мы пойдем без доспехов и в траурных одеждах.
— Тогда готовьтесь! — вскричал король Артур. — Ибо час настал.
И Гвиневеру в одной рубашке отвели к столбу, где все было приготовлено для костра, и многие люди шли за ней в траурных одеждах.
Но когда уже зажжен был факел, появился вдруг сэр Ланселот с верными ему рыцарями, расчистил себе мечом путь к столбу и унес королеву Гвиневеру. И, сам не зная того, Ланселот убил Гахериса и Гарета, стоявших у столба в траурных одеждах, без доспехов. После этого сэр Ланселот и все, кто был за него, ускакали в его земли в Северном Уэльсе и укрепились в Замке Веселой Стражи.
Теперь королевство логров и вправду было расколото усобной войной, и там, где раньше царили любовь и вера, теперь была ненависть.
Остыв от гнева, король Артур горько раскаялся в том, что столь поспешно осудил королеву Гвиневеру на сожжение, и возрадовался, что Ланселот спас ее. Но закончилась давняя дружба Ланселота и Гавейна, и на место ее пришла ненависть.
— Клянусь перед богом, что не успокоюсь, пока не встречусь лицом к лицу с Ланселотом и пока один из нас не будет убит! — вскричал сэр Гавейн. — Ибо никогда не прощу я ему убийство моих дорогих братьев — сэра Гахериса и сэра Гарета, вероломное убийство их, безоружных и беззащитных. А вас, мой дядя, я заклинаю священными законами рыцарства тотчас объявить войну сэру Ланселоту, чтобы отомстить за смерть моих братьев и спасти королеву.
Все остававшиеся ему верными рыцари также просили короля Артура начать войну. И наконец он собрал все свои силы, и выступил на север, и шел, пока не достиг Замка Веселой Стражи, и осадил его.
Через пятнадцать недель безуспешной осады случилось, что сэр Ланселот разговаривал со стен башни с королем Артуром и сэром Гавейном.
— Милорды! — сказал он. — Вам не взять этот замок.
— Выходите в таком случае и сразитесь со мной в поединке! — крикнул король Артур.
— Бог не допустит, чтобы я сразился с благороднейшим королем всех времен, с тем, кто сделал меня рыцарем.
— Ваши любезные речи я теперь ни во что не ставлю! — закричал король Артур — Знайте, что отныне я ваш смертельный враг. Ибо вы похитили у меня мою жену, убили моих рыцарей и разрушили наше прекрасное королевство логров.
Тут Ланселот просил короля Артура восстановить мир, предлагая отдать ему королеву Гвиневеру и защищать ее честь от всех, кто захочет обвинить ее в измене. И король, может быть, послушал бы его, если бы не сэр Гавейн, который убедил короля не заключать с Ланселотом перемирия.
А на следующий день Ланселот внезапно вышел со своими воинами из замка, ибо его все же разгневали жестокие насмешки сэра Гавейна; произошла ужасная битва. В этой битве сэр Гавейн, пробиваясь к Ланселоту, сбил сэра Лионеля и убил его. А сэр Борс сбросил на землю короля Артура и стал над ним с обнаженным мечом, крича Ланселоту:
— Сэр, закончить ли мне эту войну одним ударом?
Но Ланселот ответил:
— Не наносите этого удара, или я сам убью вас! Ибо никогда не стану я свидетелем того, что кто бы то ни было убьет нашего благороднейшего господина короля Артура.
И, спрыгнув с коня, он помог королю Артуру подняться на ноги, а затем сесть в седло, говоря при этом:
— Дорогой мой господин король, во имя бога, остановите эту войну! Возьмите со всеми почестями королеву, и я обещаю покинуть землю Британии и не возвращаться сюда, пока вам не будет нужда во мне.
Тут король Артур был глубоко тронут, думая о великом благородстве сэра Ланселота и о всех деяниях, свершенных им в прошлом. И, невзирая на все уговоры сэра Гавейна, он помирился с Ланселотом.
И когда все это было решено, Ланселот явился безоружный перед королем, ведя за руку королеву Гвиневеру, и сказал:
— Благороднейший господин мой, я привел вашу королеву. И если найдется рыцарь, который осмелится сказать, что она не верна вам, то я сражусь с ним. Что бы ни сделал я или хотел сделать, эта леди невиновна. Вы же слушали лжецов.
И, говоря это, он повернулся и взглянул на сэра Мордреда:
— Это их злые интриги разрушили доброе товарищество Круглого Стола.
— Король может поступать как ему угодно, — вмешался тут сэр Гавейн. — Я же, покуда жив, никогда не пойду на мир с вами, ибо вы убили моих дорогих братьев — сэра Гарета, сэра Гахериса и сэра Агравейна также.
— Вам хорошо известно, что никого я не любил больше, чем сэра Гарета, — сказал Ланселот, — и до конца дней моих буду страдать и печалиться, что, сам того не ведая, убил его… Очевидно, настала пора мне проститься с этой дорогой землей и со святым королевством логров и отправиться за море, в Арморику, что на земле Франции.
— Не сомневайтесь, что в скором времени я последую туда за вами! — вскричал сэр Гавейн.
После этого в Британии на время воцарился мир, но был он беспокойным и непрочным. Ибо сэр Гавейн не переставал печалиться о смерти своих братьев, а сэр Мордред не переставал возбуждать ненависть против сэра Ланселота. И вот столь много рыцарей стало на сторону сэра Гавейна, что Артур вынужден был объявить войну сэру Ланселоту. И собрал он большое войско, и выступил во Францию, оставив Мордреда править Британией на время своего отсутствия.
Они двинулись в Арморику к замку Бенвик, где поселился Ланселот, и долго стояли там. И три раза сражались Ланселот и Гавейн, и каждый раз Ланселот одолевал Гавейна и ранил его. Но Гавейн, казалось, был во власти безумия, ибо, даже тяжело раненный, он не переставал кричать:
— Изменник-рыцарь! Когда я поправлюсь, снова сражусь с вами. Ибо не успокоюсь, пока один из нас жив!
А тем временем в Британии сэр Мордред продолжал свои козни. И когда он привлек на свою сторону достаточно рыцарей, то объявил, что король Артур убит во Франции, и склонил рыцарей избрать себя королем.
Затем он захватил королеву Гвиневеру и пытался принудить ее стать его женой. Но ей удалось бежать от него и добраться до Лондона. Оттуда она направила гонцов, чтобы они отыскали короля Артура, сама же с верными ей людьми скрылась в замке Тауэр и укрепилась там.
Вскоре явился сэр Мордред и попытался взять замок, но он был слишком крепким. Пытался он уговорить королеву Гвиневеру выйти из замка, но она храбро отвечала ему:
— Скорее я убью себя своею собственной рукой, чем стану вашей женой!
Тут явился архиепископ Кентерберийский — тот, кто много лет назад короновал Артура. И он, теперь уже глубокий старец, сказал сэру Мордреду:
— Побойтесь возмездия божьего! Король Артур жив, а вы чините большой вред королеве и всему королевству логров.
— Замолчите, вы, лживый монах, — закричал Мордред, — ибо если вы еще будете гневить меня, то я отрублю вам голову!
— Сэр, — ответил архиепископ, — если вы не отринете свой грех, я отлучу вас от церкви.
— Делайте что хотите! — закричал Мордред. — Мне нет дела до вас и вашего отлучения!
И архиепископ ушел и, собрав все духовенство, проклял сэра Мордреда, лишив его всех благословений.
Тут Мордред решил убить архиепископа, но тот бежал в Гластонбери, что в Сомерсете, и стал там отшельником в монастыре.
А к тому времени гонец королевы Гвиневеры достиг короля Артура, и тот немедля двинулся со всем своим войском к морю и отплыл в Британию. Мордред поджидал его у Дувра, и пришлось самому королю и его рыцарям выдержать ужасную битву, чтобы высадиться на берег. Но вот все сошли с кораблей и потеснили мятежников, так что те обратились в бегство и бежали во главе с сэром Мордредом за холмы.
Когда битва окончилась, король Артур нашел сэра Гавейна смертельно раненного, ибо в битве вновь раскрылись раны, нанесенные ему Ланселотом.
— Увы, возлюбленный мой племянник, — сказал король Артур, преклоняя перед ним колено, — вы лежите здесь, умирая. И не остается у меня больше радости в жизни. Ибо вас и Ланселота я любил больше всех рыцарей, и теперь потерял вас обоих.
— О дорогой мой господин! — сказал Гавейн. — Все это дело рук моих. Я стал безумным — безумным от гордыни и гнева. Если благородный сэр Ланселот был бы с вами, этой войны не произошло бы. Я прощаю его — о если бы я простил его раньше! Сможет ли он когда-нибудь простить меня?
Тут Гавейн попросил перо и чернил и написал письмо сэру Ланселоту: Вас, о Ланселот, цвет благородного рыцарства, лучшего из всех, кого я видел и о ком слышал, я, Гавейн, умирающий от вашей руки, прошу о прощении. Возвращайтесь, благородный Ланселот, как можете скорее, ибо королевство логров находится в смертельной опасности, и наш дорогой господин — король Артур нуждается в вас. Я пишу это письмо в час моей смерти. Обо мне вам напомнит лишь моя могила. Привет вам и прощайте, благородный сэр Ланселот.
Тут сэр Гавейн умер, и король Артур всю ночь плакал у его тела.
