Король Диармайд, чтобы сделать свое величие очевидным для подданных своего королевства, приказал слуге объехать королевство с копьем и ломать у знатных людей двери, которые он найдет так плотно затворенными, что копье снаружи не сможет проникнуть в дом через дверную щель.
Слуга, проезжая там и сям с этим приказом, приводил его в исполнение ради прихоти короля и взламывал те двери, которые находил неудобными для такой цели, пока наконец не прибыл к дому некоего Хуга Гуайре в земле Майне в Коннахте. Там, приглашенный домочадцами войти в отсутствие Хуга, слуга сказал, что он не может ввести свое копье как ему надобно. Ничего, — сказали домочадцы, — мы сломаем половину двери и сделаем ее такой, что ты сможешь ввести свое копье как пожелаешь. Так они и сделали. Слуга, сломав дверь, вошел и пировал с ними. Вскоре после этого Хуг Гуайре подошел к замку и, видя свою дверь сломанной, спросил, кто ее сломал. Услышав, что это был королевский слуга, он в ярости вошел в дом и тотчас без промедления убил слугу; сам же направил свой бег к Руадану, аббату Лорры, который был братом его матери, думая его святостью и влиянием защитить себя от неистовства короля за убийство слуги.
Руадан послал своего племянника к королю Уэльса, своему доброжелателю и одному из тех, к кому он питал большое доверие. Ирландский король, услышав, что слугу его убил Хуг Гуайре, приказал во что бы то ни стало сыскать его. Прознав, что того послали к королю Уэльса, он написал ему, чтобы отослал его обратно, а если откажется это сделать, то он со всеми своими силами нападет на него и уничтожит его королевство и останется там, пока не найдет Хуга Гуайре. Узнав об этом, король Уэльса отослал его обратно к аббату Руадану.
Когда король Диармайд понял, что Хуга отправили назад, он собрался придти в Лорру с несколькими своими стражниками и, подъехав к воротам Лорры на своей колеснице, послал одного из людей узнать, где находится Хуг Гуайре. Человек осмотрелся и не смог никого увидеть, кроме Руадана, который восседал в своем привычном кресле, где он имел обыкновение творить молитвы; а под его ногами, или почти под ними, он приказал сделать яму, где бы находился Хуг Гуайре, о которой никто не знал, только сам Руадан и еще один человек — тот, кто носил ему мясо во время трапез. Король, видя, что его человек не принес ему известий, вошел сам, и он был уверен, что Руадан, осведомленный о месте, где находится Хуг Гуайре, не солжет, но скажет правду, как то было в его обычае.
Итак, король вошел и приветствовал его суровым приветствием из резких и обидных слов, которые не пристало говорить такому святому и добродетельному человеку. Он сказал, что к добродетелям того не относится укрывать и прятать в своем доме человека, который совершил такое дело, как убийство его слуги, исполнявшего его указания, и он молится, чтобы не было ни аббата, ни монаха, которые наследуют Руадану на его месте в Лорре. Божьей милостью, — сказал Руадан, — аббаты и монахи здесь будут всегда, зато с этих пор не будет больше королей, живущих в Таре. Когда они так резко поговорили, король спросил, где Хуг Гуайре. Я не знаю, где он, — сказал Руадан, — если не там, где ты стоишь, ибо тот действительно был прямо под ногами короля. Король, думая, что он говорит в насмешку, удалился, а будучи в пути, подумал про себя, что святой сказал правду и что Хуг Гуайре был под тем местом, где он стоял. И он послал одного из своих людей обратно с секирой, чтобы разрыть это место и вытащить того силой. Как только человек прибыл туда и ударил по земле секирой, его руки вдруг потеряли всю свою силу, так что не могли даже приподнять секиру от земли. Тогда он взмолился о милости и попросил у Руадана прощения и исцеления, вместе с его благословением, которые Руадан охотно дал ему, и сохранил человека с той поры при себе как монаха. Король же, видя, что он не возвращается, вошел сам и заставил разрыть яму, где он нашел Хуга Гуайре, которого увел узником в Тару.
Руадан, чувствуя себя сильно оскорбленным и лишась своего родственника, послал за другими людьми церкви и последовал за королем в Тару. Там он потребовал Хуга Гуайре у короля, в чем тот ему решительно отказал. После ужина со своими придворными и князьями церкви, король отправился спать, и около полуночи в тяжком сне ему привиделось великое дерево, глубоко проросшее корнями в землю, чья далекая вершина и чьи ветви были так высоки и обширны, что касались облаков на небе. А вокруг дерева он увидел сто пятьдесят человек, рубивших дерево ста пятьюдесятью острыми топорами с широкими лезвиями; и когда оно было срублено и упало на землю, во время его падения сделался великий шум, пробудивший короля от сна. Вот как был разъяснен, растолкован и разгадан этот сон: великое дерево, глубоко проросшее корнями в землю, широко разросшееся ветвями и упиравшееся в самое небо, — это король, чья власть над всей Ирландией, а сто пятьдесят человек, рубивших дерево острыми топорами, были князья церкви, читавшие сто пятьдесят псалмов Давида, что подрубят его от самых корней к его погибели и обрушат навсегда. Когда настало утро, король, знать и князья церкви поднялись, и, после того как священники прочитали свои молитвы, они снова попросили короля освободить им Хуга Гуайре, в чем он решительно отказал, как и прежде. Тогда Руадан и епископ, бывший с ним, взяли свои колокольчики, имевшиеся при них, сурово позвенели ими, и прокляли короля и место, и помолились Богу, чтобы ни король, ни королева никогда после не смогли жить в Таре, чтобы она запустела навсегда, без двора или замка, что, согласно этому, и произошло. Ни сам король Диармайд, ни его наследники, короли Ирландии, никогда не могли жить в Таре со времени этого проклятия. Каждый из них выбирал себе такое место, какое на его усмотрение было самым подходящим и удобным для проживания.
Руадан же, получив отказ, предложил выкуп в тридцать лошадей, которых король с удовольствием принял, и тогда пожаловал ему Хуга Гуайре.
