Жил-был старик, и было у него три сына. Старшего звали Фёдором, среднего Степаном, а младшего Семёном.
— Я работал не один, а с отцом да с братьями, и не знаю, чего им надобно.
— Вот кабы хлеб хорошо родился: градом бы его не выбивало, морозами не портило — больше мне ничего не надо.
— Ступай, — Солнце, Ветер да Месяц говорят, — будешь ты самым искусным плотником, и все тебя станут почитать, уважать.
И обернули Семёна серым зайцем:
— Сбегай погляди сперва на солдатское житьё-бытьё.
Побежал Семён серым зайцем, поглядел на солдат. Учат их строем ходить: \»Раз, два! Раз, два!\».
— Видал, — отвечает Семён. А сам на своём стоит: — Охота мне солдатом стать.
Обернули его Солнце, Месяц да Ветер быстроногим оленем:
— Беги прямо три дня, никуда не сворачивай, погляди ещё раз на солдат.
Бежал Семён быстроногим оленем прямо три дня — и увидал большое войско в походе. Каждый солдат тяжёлую поклажу несёт. Их и солнце палит, и жажда донимает, дождик мочит и холод томит. Идут: то грязь по колено, то пыль столбом подымается. Идут полки с утра до вечера: \»Раз, два! Раз, два!\». Все, как один человек, шагают.
Воротился Семён домой.
Солнце, Ветер, а Месяц обернули его добрым молодцем и говорят:
— Те полки, что ты видал, идут на войну. Видал, сколь труцны солдатские походы? Может, теперь передумал и другого чего попросишь?
А Семён одно твердит:
— Хочу солдатом стать!
Тогда Солнце, Ветер да Месяц обернули его третий раз — ясным соколом:
— Слетай погляди, как бьются солдаты, сражаются.
Полетел Семён ясным соколом. Три дня летел — и увидал сраженье, кровавый бой. Те солдаты, что в походе были, грудью сошлись с неприятелем. Из ружей палят, будто гром гремит, дым кругом расстилается. Колют штыками, саблями рубят. Одна нога прочь — на другой стоит; одна рука прочь — другой палит. И дрогнули вражеские полчища, побежали без оглядки…
Воротился Семён домой. Солнце, Ветер да Месяц обернули его добрым молодцем и спрашивают:
— Поглядел, как трудно солдатам на войне? Пойдёшь ли теперь в солдаты?
А у Семёна сердце ещё пуще разгорелось:
— Хочу в солдатах служить, свою землю от врага оборонять!
— Ну, будь по-твоему,- Солнце, Ветер да Месяц говорят. — А коли понадобится солдатским делом неприятеля высмотреть либо куда поспешить придётся, вспомни зайца да ударься оземь — и станешь зайцем, а потом перекинься через себя — опять в человека обернёшься. Вспомнишь оленя, ударься оземь — станешь оленем, а сокола вспомнишь да оземь ударишься — соколом полетишь.
И стал Семён солдатом.
Служил он год ли, два ли, и тут случилась война: иноземный король с большим войском напал на царство. Все солдаты в поход снарядились, и сам царь повёл полки на войну.
В ту пору хватился царь своего меча-кладенца — нет меча! Дома позабыл. А без того чудесного меча-кладенца как царю в бой идти?
И кликнул царь клич по всем полкам:
— Кто скорее всех принесёт из дворца мой меч-кладенец, того за верную службу на своей дочери Марье-царевне женю и при жизни зятю треть царства отпишу, а после моей смерти и всё царство достанется.
Охотников выискалось много. Одни хвалятся:
— Мы в месяц обернёмся, меч принесём! Иные берутся и через две недели воротиться. А один боярин обещался в десять дней за мечом-кладенцом съездить. Солдат Семён говорит:
— Царь-государь послал меня за мечом-кладенцом. Марья-царевна грамотку прочитала и тотчас принесла меч-кладенец. Солдата Семёна напоила, накормила, стала выспрашивать:
— Батюшки, уж не проспал ли я?
Сам кругом озирается, ищет меч-кладенец.
— Век бы тебе тут спать, коли бы мы тебя не оживили, — Солнце, Ветер да Месяц говорят. — Поздно теперь царя здесь искать: война давно окончилась и всё войско с победой в столицу воротилось. Надобно и тебе туда поспешать.
Солдат Семён Солнцу, Ветру да Месяцу всё про свою службу рассказал, за помощь поблагодарил и побежал серым зайцем. Потом обернулся быстроногим оленем. Бежит, торопится — не близок путь.
Сколь велика земля у нас — конца-краю ей нету!
Бежал-бежал оленем, притомился, обернулся ясным соколом. Летит над лесами дремучими, над. полями широкими, над быстрыми реками, над высокими горами. Под ним сёла, города раскинулись, просторно стоят.
И вот показался стольный город.
Опустился ясный сокол близ заставы, перекинулся через себя — обернулся добрым молодцем.
А в городе все дома изукрашены. Пушки палят, колокола звонят, и народ разряжен по-праздничному. Все смеются, шумят, \»ура\» кричат.
С места поднялась, отлучилась на малое время из-за стола, воротилась и говорит:
— Царь-государь, не вели казнить, вели слово вымолвить!
Царь позволил:
— Говори, любезная дочь. Марья-царевна поклонилась на все четыре стороны, а царю с царицей — в особицу:
— Знаешь ли ты, царь-государь, что не тот мой суженый, что возле меня сидит, а тот мой суженый, что за крайним столом во дворе в гусельцы наигрывает?
Марья-царевна узелок развязала, достала заячьей шерсти клочок:
— Поглядите-ка, батюшка с матушкой, и вы все гости почётные, откуда у меня заячья шерсть.
Приложила клочок шерсти к тому месту, где выстригла, и все видят: так и было. Перекинулся Семён через голову — обернулся добрым молодцем и опять ударился оземь — стал оленем.
Вынула царевна клочок оленьей шерсти, и все видят: та самая шерсть.
Потом Семён обернулся ясным соколом. Приложила царевна соколиное перо: оно как тут и было. Солдат Семён да Марья-царевна рассказали царю с царицей да гостям всю правду, а боярин стоит ни жив ни мёртв.
Царь велел боярина в темницу посадить, а солдата Семёна с Марьей-царевной повенчали, и стал солдат Семён главным воеводой в том царстве.
