Развозчик Порезель затосковал — работа не приносила никакого дохода. Устало и тупо сидел он день и ночь на козлах. Устало и тупо стоял и трусил и его мерин, который за одиннадцать лет службы привык к порезельским вожжам и даже спал после работы рядышком с хозяином.
Однажды утром извозчик, по обыкновению, развалился на соломе в конюшне и вздохнул:
— Эх, кабы помереть уже, что ли!- И, представив себе, что было бы, если бы он помер, невольно зажмурился. Вернее, не совсем зажмурился, а, скорее, прищурился, и тут, к своему непомерному изумлению, увидел, что мерин вдруг скорчил ехидную мину, а потом расхохотался, но тут же прикрыл морду копытом, точно человек, который слишком громко засмеялся.
Извозчик вытаращил глаза, но мерин, как, ни в чем не бывало, уже принял свой обычный усталый и тупой вид. Наверное, господин Порезель попросту вздремнул. Невероятно, чтобы лошадь такое вытворяла, да еще, выходит, водила хозяина за нос целых одиннадцать лет. И все-таки… Нет, тут что-то не так!
В следующие дни Порезель часто притворялся спящим, а сам подсматривал, и вот глядит однажды — а коняга-то вдруг поднялся на задние ноги, скрестил на груди передние и давай расхаживать эдаким манером по конюшне, приговаривая вполголоса:
— Вот был бы я кобылкой, господин Порезель в меня влюбился бы, и народились бы у нас деточки-мулы…
— Да ты что ж, чепуху какую мелешь!- завопил извозчик, вскакивая.- Ах ты, скотина ты подлая!
— А вот и врешь, никакую не чепуху,- невозмутимо возразил конь, да с таким добродушным спокойствием, что у хозяина кнут выпал из рук.- Полно, полно, будет тебе,- продолжал он, увидев, что оторопевший Порезель тяжко осел на землю.- Уж я-то знаю, как твоему горюшку пособить. Правда, и тебе придется через кой-что пройти.