Черепаха Кири-Бум рассказывала сказки, дятел Ду-Дук записывал, остальные внимательно слушали, и только Лиса совсем не интересовалась сказками. Солнце свернуло с обеда, а Лиса еще не завтракала. Глядела она беспокойно по сторонам: чего бы поесть. Лежит возле Енота сверток и, чувствуется, с едой, но как выудить его. Енот с Лисой не дружит.
Всю рощу прошла Лиса и не нашла дерева, на котором ей было бы приятно висеть. На одном слишком много сучьев, на другом слишком мало, одно слишком прямое, другое слишком кривое. Походила, походила, сказала:
— Идемте в Осинники, может, там найдем что под ходящее.
Но у каждого дома были дела, и никто с Лисой в Осинники не пошел.
— Иди сама, — сказали ей, — найдешь, позовешь нас. Мы придем и повесим тебя.
Потом надоело советы Лисе давать, куда дальше идти ей. Послали письмо:
«Возвращайся, но если хоть еще раз сплутуешь, повесим тебя на первом же попавшемся дереве». И Лиса вернулась, объявилась в прошлую пятницу. Неуверенно еще себя чувствовала. Поглядывала на сверток Енота: унести бы его, но как?
И хоть румяные щи, наваристые, кивают все головами, соглашаются:
— Точно, бледные сегодня щи.
Заяц тоже поддакивает:
— Бледные.
Скажет Медведь:
— Солнце как-то не так светит сегодня.
И опять все головами кивают:
— Точно, не так как-то светит солнце сегодня.
Заяц тоже поддакивает:
— Не так.
И тишком вскарабкался в медвежье кресло. Зашумели на него все, зашикали:
— Куда это ты залез? Это Медведя место.
И хотели было прогнать его, да Волк вступился:
— Пусть сидит, а то его и не видно на его-то месте.
И все согласились:
— Пусть сидит.
Сидел заяц во главе стола, косился на Волка и думал: «Странно, на медвежьем месте я сижу, а слушают почему-то все волка».
И эту сказку черепахи выбил дятел на березе.
