Вот однажды, погожим летним днем, вышел царь из дворца и отправился на прогулку в карете, а с ним и все двенадцать министров.
Поглядел царь, с каким рвением дед работает, вышел из кареты и прямиком к нему идет. А за царем и министры пошли.
— Добрый день, дедушка! — говорит царь.
— Усердно ты работаешь, дедушка, прямо как молодой!
— И сколько же ты получаешь в день? — спрашивает царь.
— Маловато,- сказал царь.
Царь опять спрашивает его:
— С тридцати, ваша милость.
же умно, как прежде, я тебя озолочу, и тогда не придется тебе на чужом поле мотыжить. Вот слушай, дедушка: у меня двенадцать старых баранов и не знаю, как бы их остричь. Я тебе их пришлю, а уж ты постарайся, обстриги их как следует по своему разумению. На вот тебе ножницы, у тебя ведь их нет.
Посмеялся царь: ответ хоть куда!
— Ладно, дедушка! Знай, что я — царь, а это — министры мои.
Попрощался царь со стариком, пожал ему руку и отправился в путь. А министры спесивые важность на себя напустили, не то что за руку попрощаться, даже словечком не перемолвились с ним.
— Кто тут глуп, а кто умный, сами потом узнаете. А по мне этот крестьянин, которого вы сочли глупым, мудрейший человек. Когда буду совет держать, я его непременно звать буду. В трудные времена мудрый совет ой-ой как пригодится! Вы вот чванитесь, много о себе понимаете, так и знайте: если за восемь дней вы не сумеете истолковать мне, о чем там у нас речь шла, вы мне больше не министры. Запомните раз и навсегда: тот, кто принимает законы, судит да рядит, должен быть мудрым и справедливым, поступать по совести.
В горести и досаде отправились по домам министры, так и думали, прогонит их царь со службы, ведь им невдомек было, о чем таком вели разговор промеж собой царь и старик. Однако ж потом порешили отыскать виновника, порасспросить его. Сели они в карету и отправились к нему на поклон. Нашли его всё на том же поле, он по-прежнему кукурузу окучивал. .Но уж на этот раз они не важничали, поздоровались за руку с крестьянином и держались приветливо. Ну и конечно, стали просить, чтобы он потолковее объяснил им, о чем с ним беседовал царь.
— Ладно уж, ладно, дед! Не досаждай нам! Мы в одном сведущи, ты — в другом, вот так мы и помогаем друг другу.
Старик заполучил свое и стал объяснять:
Министры слушали, только глазами хлопали.
— Хорошо, дедушка. А как же насчет баранов? Царь хотел их прислать остричь, давал тебе ножницы, а ты не взял. Непонятно, что это значит.
Но министры не из понятливых, никак в толк не возьмут, и все.
А старик на те деньги накупил земли, роздал ее беднякам и денег им надавал, настроили они себе домов — целое село. И назвали то село Баранщи-ками, чтобы помнились двенадцать царских министров. Ну, а царь не забыл про мудрого крестьянина. Когда ему надо было что-то решать, содеять благое дело на пользу народу, он всякий раз призывал крестьянина на совет и всегда почет ему оказывал, сажал за стол рядом с собой.
Давненько все это было. Теперь не то. Крестьянина на царский двор не зовут, совета его не спрашивают, ни почета ему, ни уважения. Только знай притесняют его, обездоливают, доброго слова крестьянин не услышит, только «мужичье» да «деревенщина». Вот так-то!
