Сборы

Лаций был внезапно охвачен военным пожаром. Те, кто недавно пасли овец или взрезали поля деревянной сохою, с этого дня натирали мазью из волчьего жира щиты или плели их заново из свежих ивовых прутьев, вострили секиры на точильных камнях, от ржавчины очищали доспехи, еще служившие дедам, и их к себе примеряли. Над кровлями из тростника и соломы поднимался гул наковален. Ревели бычьи рога, собирая отряды конных и пеших бойцов. Туда и сюда сновали посланцы, доставляя таблички с военным паролем.

Первым готов был к сраженьям владыка тирренов свирепый Мезенций, ненавистник богов и подданным своим ненавистный. С ним прибыл сын его Лавс, укротитель коней и охотник, равный доблестью Турну. Был он, право, достоин иметь другого отца. По тысяче оба они привели мужей из Агиллы. На колеснице, украшенной листьями пальмы, явился горделивый муж Авентин, рожденный в роще священной юною жрицей Реей от Геркулеса, который возвращался в Микены со стадом коров Гериона. Плечи героя, как у отца, покрывала огромная львиная шкура так, что морда зверя с оскаленной пастью шлем заменяла. Щит Авентина украшало изображение гидры, обвитой сотнею змей. За вождем двигался грозный строй юных сабеллов. Они прижимали к плечам копья с железными жалами. Для ближнего боя припасены были кинжалы, а также ножи с плоскими лезвиями.

Из горных твердынь тибуртинцы явились, получившие имя аргосца Тибурта. Их возглавляли два брата Тибурта — Кор и Котил. Были они быстротою подобны кентаврам, когда они мчатся, кустарник ломая, с вершин заснеженных.

Из Пренесте пришел основатель этого города Цекул, рожденный в огне очага Вулкана. За ним выступало ополченье сельчан, вздымая пыль босою левою пяткой и топая правой, в сыромятную кожу обутой. Одни из них, в шлемах из волчьих шкур, несли по два копья, другие держали пращу и мешочек свинцовых фасолин. Явился Мессап, рожденный Нептуном, неуязвимый для огня и железа, вместе с людом, отвыкшим от брани. Шли, прославляя царя своего фесценинскою песней, те, кто населял гору Соракт и рощи Капены. Можно было принять их строй за лебедей, летящих с озер воздушной дорогой. Рать большую привел Клавс из сабинского древнего рода, давший начало трибе латинской. Силой своей он один был целому войску подобен. Среди пришедших были отряды из Амитерна, давшего трибу квиритов, люд из Эрета, Мутуски маслиноносной, Номента, пьющего воды Тибра и притоков его Гимелы, Фабара, Алии, принесшей несчастье.

На помощь Турну привел колесницу свирепый Галес, Агамемнона сын, враждебный троянцам. Были в его войске также аврунки, холмы заселявшие и берега Вольтурна. Оружьем их были дротики на гибком ремне, щиты и кривые мечи.

Явился Ойбал, вождь телебоев, живший на Капри. Был он сыном Телемона и Себетиды, нимфы прекрасноголосой. Остров стал ему мал, и он посягал на материнские земли. Было под властью его племя саррасков, чьи земли с городом Руфры Сарн омывает волнами. Были также и те, что смотрят на стены яблоконосной Абеллы.

Явились с оружием за спиной нерсы, обитатели гор, изнемогавшие в битвах с каменистою почвой — они ее разрыхляли, а кормились охотой. Страшен был для соседей этот народ, вознесенный молвою.

От маруцинов и умб-ров явился жрец знаменитый Умброн. Он знал заклинанья от тварей болотных и змей, в сон их ввергал и исцелял их укусы зельем с Марсовых гор. Но рана от пики дарданской не подчинилась ему, и был он оплакан в священной роще богини Ангиции. В стороне не остался прекраснейший юноша Вирбий, сын Ипполита. На берегу увлажненном, в роще Эгерии был он воспитан, там, где Дианы алтарь. Впрочем, согласно другому преданью, Ипполит, разорванный разъяренными конями, был возвращен к жизни травою Пеона и любовью Дианы. Когда врачевание, враждебное вечным законам, вызвало гнев громовержца и врачеватель был в воды Стикса низринут, богиня унесла Ипполита во владенья трехликой Гекаты и поручила Эгерии в священной роще ее. В лесах италийских, чуждых ему, он бродит, названный именем Вирбий. Вот почему есть запрет появляться коням в рощах священных и храмах Гекаты.

Турн обходил воинский строй, превосходя всех красотою и ростом. Шлем его был украшен изображением пасти Химеры, кипящей от ярости, подобно клокочущей Этне. В левой руке у царевича был щит заморской работы с изображением Ио, уже превращенной в телку. Пылали ее рога золотые, а глаза увлажняла мольба о пощаде. Рядом с ней Аргус стоял неусыпный со вздыбленной шерстью. То там, то здесь появляясь, озирал царевич отряды рутулов, сиканов, аврунков, сакранов и лабиков, живущих по берегам Тибра и Нумика, в лесах до самого Уфента, несущего в море волну.

Но кто это подскакал во главе девичьего конного войска и пехоты в медных доспехах? Это Камилла, не приучившая рук к девичьим работам, угодным Минерве, к станку прядильному и плетенью корзин, но всю себя отдавшая брани, мужскому занятью. Все, кто явились на зов рутула, взоры направили к деве, восхищаясь ее силой, статностью, пурпуром царским ее одеянья, убранством ее головы, колчаном ликийской работы. Она же потрясала трезубцем на древке из мирта.

Амкал уехал на сборы. Первый день и первая тренировка. Потери в составе.. (серия #2)


Читать еще…

Понравилась статья? Поделиться с друзьями: