Глава 4 — 4+4+4+4+2 сказка о раусби вуфе и фее вау-вау — великое путешествие кроликов — ричард адамс

Ричард Адамс
Великое путешествие кроликов

Глава 4 — 4+4+4+4+2 Сказка о Раусби Вуфе и фее Вау-Вау

Наступила самая жаркая пора лета: день за днем стояла знойная тишина, когда по временам кажется, что все застыло в неподвижности и двигаются лишь свет и тени. Листва на буках потемнела, а на месте съеденной травы выросла свежая.
Колония кроликов процветала, так что Ореху оставалось лишь греться на солнце, мысленно перечисляя все их достижения. Как на земле, так и в норах установился спокойный, ничем не потревоженный ритм кроличьей жизни: еда, рытье нор и сон планомерно сменяли друг друга. Были выкопаны новые норы и ведущие к ним туннели. Крольчихи, которым раньше никогда не приходилось рыть нор, поистине наслаждались работой.
Шестнадцать кроликов и десять крольчих колонии составляли счастливую компанию. По временам, разумеется, у них случались и стычки, но серьезных столкновений не бывало.
Одна лишь мысль о передрягах, которые им довелось вместе преодолеть, лишала горечи и яда любую начинающуюся ссору. Колокольчик однажды намекнул, что если появятся недовольные, им всегда будет предоставлена возможность вернуться в Эфрафу, и все присутствующие не преминули это учесть.
В один прекрасный вечер пятеро наших кроликов и четверо крольчих паслись на солнечной стороне рощи. Солнце готовилось закатиться. Жара не спала, и стояла такая тишина, что слышно было, как лошади на выгоне у фермы жуют траву.

— А не послушать ли нам сейчас сказку? — предложил Колокольчик. — Давай, Одуванчик, начинай! Расскажи нам о том, как ты чуть было не отстал от лодки. Что, не хочешь?
— Может, рассказать, как мы околпачили Зверобоя? Нет, я не возьму на себя смелость такое рассказывать: эта тема для Лохмача. Притом в такой жаркий вечер приятнее рассказывать зимнюю сказку! Послушайте-ка сказку о Раусби Вуфе и фее Вау-Вау!
Жил да был большой кролик и маленький кролик, и жил да был на свете повелитель кроликов Эль-Эхрейра. И вдруг стало так холодно, что снег замерз на усах нашего повелителя.
Вечером, едва красный диск Фриса опустился за горизонт в зеленоватом небе, Эль-Эхрейра и его друг Рэбскеттл скакали по мерзлой земле и наскоро хватали травинки, чтоб утолить голод. Трава была колючей и безвкусной, как сено, но оба старались наесться. Они так замерзли, что с трудом заползли в нору. Тут Рэбскеттл предложил рискнуть и добраться до самого большого огорода в округе. Это было опасным делом, потому что у хозяина огорода было ружье и он часто стрелял голубей и соек, а затем развешивал их тушки в своем саду.
«В огороде злой пес! Он пострашней ружья! — сказал Эль-Эхрейра, обдумывая поход на ферму. — Нам придется не спускать с него глаз!»
Собаку огородника звали Раусби Вуф, и надо вам сказать, что это был в высшей степени неприятный пес отталкивающей внешности. Этот пес был огромен и до того зарос шерстью, что глаз не было видно. Разумеется, Раусби Вуф не ел овощей, поэтому можно было рассчитывать на то, что, не говоря худого слова, он позволит время от времени парочке голодающих попользоваться то листочком салата, то морковочкой. Но не тут-то было! Раусби Вуф гонял не только мальчишек, но также крыс, зайцев, мышей и даже кротов.
У Раусби была слава знаменитого крысолова. Хозяин повсюду выставлял Вуфа таким умником, что тот заважничал и в конце концов стал отвратительным воображалой. Из-за него огород и был весьма опасным местом.
Решив пойти на риск, Эль-Эхрейра и Рэбскеттл отправились через поля в деревню. В огороде они увидели человека, который, держа в зубах горящую палочку, срезал ряд за рядом мерзлую капусту. Раусби Вуф умильно вилял у его ног хвостом и иногда смешно подпрыгивал. Нагрузив кочанами какую-то штуку с колесиками, человек увез их в дом.
«Как ты думаешь: зачем он это делает?» — спросил Рэбскеттл. «Он хочет, чтобы ночью из них вышел мороз», — сказал Эль-Эхрейра. «Ах, когда мороз из них выйдет, они станут еще лучше на вкус! — вздохнул Рэбскеттл. — Хотел бы я попробовать их тепленькими!»
Внезапно Раусби Вуф учуял кроликов и с тявканьем бросился на них. Они едва унесли ноги.
«Гр-р-рязные мелкие твар-р-р-ри! — рычал Раусби Вуф. — Как-как-как вы посмели сунуть сюда свои ры-ры-рыла? Вон! В-в-в-вон! Вау!» — «Подлый негодяй! — воскликнул Эль-Эхрейра. — Не знаю, как это у нас получится, но — клянусь Фрисом и Инле! — не успеет сойти этот снег, как мы съедим всю их капусту и вдобавок выставим этого Раусби дураком!» — «Не слишком ли сильно сказано, хозяин! — заметил Рэбскеттл. — Мне будет больно, если ты променяешь свою голову на капустный кочан!»
Внезапно мимо них прокатил хрудудиль, у которого сзади раскрылся багажник. Из него вывалился пакет, обернутый бумагой (похожие на этот пакеты люди часто оставляют на полях). Надеясь, что в пакете что-нибудь съестное, Рэбскеттл понюхал его, но в пакете было только какое-то мясо!
«Какая пакость!» — уныло заметил Рэбскеттл, обнюхав мясо. Однако Эль-Эхрейра зачем-то утащил мешок с говядиной в канаву и заставил Рэбскеттла зарыть его в землю.
По пути домой они набрели на старую покрышку для колес хрудудиля, выброшенную за ненадобностью в канаву. Покрышки напоминают огромные грибы: они такие гладкие и твердые, упругие и как будто чем-то набиты. Они отвратительно пахнут, и есть их нельзя.
«Отгрызем от этой штуки кусочек. Он мне вскоре понадобится!» — сказал Эль-Эхрейра.
У Рэбскеттла мелькнула мысль, не свихнулся ли его хозяин, но он промолчал. Вещь эта была довольно ветхой, и вскоре им удалось отгрызть от нее кусок величиной с кроличью голову. Кусок этот был отвратителен на вкус, но Эль-Эхрейра упорно тащил его, пока наконец не доволок до колонии. Весь вечер он провел, отгрызая от куска маленькие кусочки. После ни-Фриса он разбудил Рэбскеттла и показал ему оставшийся кусок.
«Скажи: на что это похоже с виду?» — спросил он. «Это сильно напоминает черный собачий нос, только сухой!» — ответил Рэбскеттл.
Эль-Эхрейра, казалось, остался доволен этим ответом и вскоре отправился на боковую. После фу-Инле, когда кроликам самое время залечь в теплые ходы, Эль-Эхрейра вылез из норы и велел Рэбскеттлу следовать за собой. Сам он тащил в зубах выгрызенный из покрышки черный нос и совал этот нос во всякую пакость, которая встречалась на пути. Он отыскал кучу…
— Пропусти это, — вмешался Орех.
— В конце концов от Эль-Эхрейры начал идти такой аромат, что Рэбскеттл стал держаться от него в сторонке, — продолжал Одуванчик. — Но Эль-Эхрейра старался не дышать, и ему удалось пронести этот нос до канавы, в которой была зарыта говядина. Здесь он велел Рэбскеттлу вырыть запрятанное мясо.
Бумага с мяса свалилась, но куски говядины держались вместе, стянутые какой-то плетью, вроде ветки дикой тыквы. Эль-Эхрейра велел бедняге Рэбскеттлу волочить говядину до самого коттеджа. Это было нелегкое дело, и Рэбскеттл с радостью бросил свою ношу, едва они дошли до огорода. Здесь кролики сразу заметили, что человека не было дома.
Эль-Эхрейра и Рэбскеттл заглянули сквозь щель в заборе в огород. Раусби Вуф, дрожа от холода, сидел на дорожке так близко от них, что можно было видеть, как горят его глаза. Дверь на кухню была на запоре, а в стенке была видна дыра над водостоком. Эль-Эхрейра тихо прошептал: «Раусби Вуф! Раусби Вуф!»
Раусби встал и, ощетинившись, осмотрелся.
«Кто там?» — пролаял он.
«О Раусби Вуф! — продолжал Эль-Эхрейра, прижавшись к забору. — Ты — счастливейший из псов!» — «Чего? Кто это? Смотри у меня!» — зарычал Раусби Вуф. «Внимай мне, великий крысолов! Я — фея Вау-Вау! Меня послала к тебе властительница царства собак-привидений — королева Дуропес! Далеко от сих мест стоит ее волшебный чертог. Ах, Раусби Вуф, если бы ты хоть одним глазком мог повидать наше богатое государство, ты узнал бы воистину чудеса! У нас повсюду лежат кучи отличной падали первого сорта. А навозу у нас, Раусби, навозу! О, с каким восторгом ты носился бы там, обнюхивая окрестности! Королева Дуропес чтит в твоем лице лучшего крысолова мира! — продолжал Эль-Эхрейра. — Я вижу, ты в смущении! Подойди поближе, Раусби Вуф!»
Раусби подошел к забору, а Эль-Эхрейра, просунув в щель свой черный резиновый нос, стал поводить им из стороны в сторону. Раусби принюхался.
«Благородный крысолов! — совсем тихо прошептал Эль-Эхрейра. — Это я, фея Вау-Вау!»
Запах, идущий от Эль-Эхрейры, произвел наконец на Раусби должное впечатление. Он принялся бегать по двору кругами.
«Ах, фея Bay-Bay! — пролаял Раусби Вуф, исходя слюной. — Ах, какой от вас аристократический запах! Я не ошибся, это и в самом деле аромат дохлой кошки? А какой нежный оттенок придает ему запах тухлого верблюда! О эта роскошь и благодать знойного Востока!»
— А что за штука этот верблюд? — спросил Лохмач.
— Не знаю, но рассказчик, от которого я слышал эту историю, говорил именно так! — заметил Одуванчик. — «О благородный пес! — продолжал Эль-Эхрейра. — Будь же достоин милости королевы! Я принес тебе доказательство ее расположения, но ты также должен подвергнуться испытанию! На дальнем конце огорода лежит груда говядины, настоящей говядины, Раусби Вуф! Мы, собаки-призраки, приносим вполне земные дары благородным животным вроде тебя! Ступай — отыщи и вкуси наш дар! Я постерегу вместо тебя твой огород!»
Холод залезал Раусби в самый желудок, и он ужасно хотел мяса, но хозяин велел ему стеречь огород, и он колебался.
«Ах, так! — сказал Эль-Эхрейра. — Что ж! Я удаляюсь! В соседней деревне живет еще один пес!» — «Не уходи, фея Вау-Вау! Я верю тебе! Я бегу!» — пролаял Раусби и огромными скачками ускакал прочь.
«Ну что, хозяин? Пошли за капустой? — спросил Рэбскеттл. — Надо не зевать!» — «Что ты, Рэбскеттл! Разве возможен тут обман! Стыдись! Мы охраняем чужой дом!»
Они долго ждали. Наконец Раусби Вуф вернулся, облизывая пасть и ухмыляясь. Он подошел к забору и обнюхай его.
«Огород цел и невредим! — объявил Эль-Эхрейра. — Я доложу королеве, что ты оказался достойным ее милости. Завтра она отправляется на Волчий Фестиваль и проездом будет здесь!» — «О фея Вау-Вау! — завыл Раусби Вуф. — Я р-р-рад! С каким восторгом я буду перед королевой пресмыкаться! Как униженно буду валяться по земле! Как верноподданно буду заискивать!» — «Наберись терпения до завтра!» — сказал Эль-Эхрейра.
Кролики спрятали нос возле огорода, и им пришлось повозиться, чтобы на другой день снова подготовить его для Раусби Вуфа. Убедившись, что хозяин ушел, они осторожно подошли к забору. Раусби Вуф топтался взад и вперед возле двери в кухню, а клубы пара вылетали у него из пасти. Едва Эль-Эхрейра раскрыл рот, как Раусби Вуф улегся на землю и заскулил от верноподданнического восторга.
«Ее величество летит сюда на крыльях ночи, Раусби Вуф! — сказал Эль-Эхрейра, высунув свой резиновый нос. — Знаешь ли ты перекресток на деревенской улице?» — «Да, да! — завыл Раусби Вуф. — О, разрешите мне показать, как я умею подхалимничать, дорогая фея Вау-Вау!» — «Жди королеву на перекрестке!» — сказал Эль-Эхрейра. «Ур-р-ра! — вскричал Раусби Вуф. — Я распластаюсь ниц, как червяк! Я буду скулить, как нищий, кривляться, как королевский шут, как… дурак» — «Это точно!» — вслед ему заметил Эль-Эхрейра.

Как только Раусби Вуф убежал, Эль-Эхрейра зубами вытащил тряпку из дыры под водостоком, и кролики пробрались на кухню. В углу лежали огромные кучи капусты и репы. Они уже оттаяли, и восхитительный запах прямо валил с ног. Эль-Эхрейра и Рэбскеттл постарались вознаградить себя за те дни, когда им приходилось есть мерзлую траву и древесную кору.
«Замечательный парень этот Раусби, и какой преданный! — пробурчал Эль-Эхрейра с набитым ртом. — Пусть он подождет королеву подольше! А пока скушай еще репку, Рэбскеттл!»
На перекрестке Раусби Вуф, тревожно прислушиваясь, поджидал приезда королевы Дуропес. Наконец он услышал шаги, но увы! Это не были шаги призрачных собак — он распознал в них походку хозяина! По тупости своей он не сообразил, что надо удрать, и возвращавшийся домой хозяин схватил его за ошейник.
Раусби Вуф с самым глупым видом начал обнюхивать ему ноги, тычась в них носом. Хозяину показалось, что он разгадал намерения верного пса.
«Ты пришел меня встречать, старина! Отличный парень!»
Раусби Вуф попытался улизнуть, но хозяин взял его на поводок и увел домой.
Эль-Эхрейра не ожидал, что они так скоро вернутся. Он деловито начинялся капустой и услышал шаги, только когда повернулась дверная задвижка. Оба кролика едва успели нырнуть под груду корзин. У Раусби Вуфа был весьма унылый вид. Он не лаял и даже не почуял запаха кроликов, хотя этот запах витал по кухне, забивая запах горящих дров и кладовой. Он улегся на свою подстилку, а хозяин занялся приготовлением какого-то зелья.
Эль-Эхрейра решил улучить минутку, когда можно будет юркнуть в дырку в стене. Однако, напустив дыму из белой палочки и попивая свое зелье, хозяин заметил, что из дырки тянет сквозняком. К ужасу кроликов, он схватил тряпку и накрепко заткнул дыру. Затем допил свое питье и пошел в спальню.
Сначала Раусби Вуф, подвывая, царапался в двери, но затем улегся на подстилке возле огня и затих. Эль-Эхрейра и Рэбскеттл тихонько пробрались вдоль стены и спрятались за железным ящиком под умывальником.
«О Раусби Вуф!» — зашептал Эль-Эхрейра. Услышав знакомый голос, Раусби немедленно вскочил.
«Ты ли это, фея Вау-Вау!» — вскричал он. «Как жаль, что тебя постигло разочарование! Ты так и не встретил королевы, мой друг! — лицемерно протянул Эль-Эхрейра и прибавил: — Однако это еще полбеды! А сейчас нам грозит настоящая беда! Твой хозяин может заболеть чумой!» — «Какой ужас! Как же мне спасти его?» — с тревогой осведомился Раусби. «В животном царстве у нас есть смертельные враги, да поразит их беда! Всех злее крысиный король Великан! Он боится открыто воевать с нашей королевой, но потихоньку копит яд и сеет страшную заразу. Ненавистный Великан послал своих волшебных крыс летать на тучах и разносить чуму! Я пришла предупредить тебя! Правда, крысиная зараза для тебя не опасна, но она может погубить твоего хозяина!» — «Что же мне делать, фея Вау-Вау?» — провыл Раусби Вуф. «Заразу можно уничтожить колдовством! — отвечал Эль-Эхрейра. — Если собака из плоти и крови четырежды обежит вокруг дома, лая при этом изо всех сил, то чары сгинут! Но увы! Ведь ты взаперти! Значит, все пропало!» — «Ничуть не пропало!» — пролаял Раусби.
Тут Раусби Вуф стал так громко лаять, что и мертвый бы проснулся. Уголь вывалился из печи, и задрожали стекла. Хозяин с топотом промчался вниз по лестнице, открыл окно и прислушался, не лезут ли в дом воры. Однако из-за непрерывного лая Раусби ничего нельзя было разобрать. В конце концов хозяин схватил ружье, распахнул дверь и выскочил наружу. Раусби Вуф с отчаянным лаем опрометью кинулся за ним и помчался вокруг дома.
«Скорей! — крикнул Эль-Эхрейра Рэбскеттлу. — Бежим, да побыстрее феи Вау-Вау!»
Оба бросились во двор и скрылись в зарослях лавра. Издалека до них доносились лай Раусби и проклятия его хозяина.
«Благородное создание этот Раусби! — с чувством произнес Эль-Эхрейра. — Он нас спас-таки!»
* * *
Ранним утром Орех решил проведать, как идет работа над норами, и уже собрался спуститься в ход, как вдруг заметил, что какое-то крохотное существо копошится возле его лап в траве. Это была та мышь, которую он спас от пустельги. Обрадованный тем, что видит ее живой-здоровой, Орех остановился для приятной беседы. Узнав его, мышь заговорила, умывая мордочку лапами:
— Хорошие дни, теплые дни! Вам нравятся? Много еды! Вы куда-то уходили, но затем вернулись обратно?
— Мы теперь останемся здесь навсегда, — отвечал Орех.
— Хорошо, теперь много кроликов, — значит, трава будет покороче!
— Не все ли ей равно, длинная трава или нет? — заметил Лохмач, щипавший неподалеку мятлик наперегонки с Блэкаваром. — Мыши не едят травы!
— Разве вы не знаете, что в короткой траве нам легче бегать? — сказала мышь таким фамильярным тоном, что Лохмач только ушами затряс от злости. — Вот у вас есть колония, и вы делаете для нас траву покороче, а теперь, когда пришли и другие кролики, будет и вторая колония, и трава будет еще короче. А те, другие, кролики — ваши друзья?
— Да, да, все друзья! — нетерпеливо сказал Лохмач, повернувшись к мыши спиной.
— Где находятся эти кролики? Где их новая колония? — тревожно спросил Орех мышку.
Мышь заволновалась и, как это делают многие животные ее породы, решила говорить только то, что могло понравиться Ореху.
— Может быть, это совсем и не колония. Здесь и так много кроликов, и вы все — наши друзья! Вы меня спасли. А других кроликов, может быть, и нету! Зачем нам другие кролики?
Орех нагнулся к мышке и тихо, но твердо сказал:
— Ты говоришь, что мы — твои друзья! Тогда не бойся и расскажи мне про других кроликов!
Мышь окончательно смутилась:
— Я ничего не видела, но брат говорил, что какая-то птичка видела, как много кроликов пришло на гребень холма. Может быть, это и неправда!
— Где же эта птичка видела чужих кроликов?
— Брат говорит, они пришли с утренней стороны холма!
— Спасибо! Это очень важные сведения! — сказал Орех. — Ну, что ты на это скажешь? — спросил Орех Лохмача.
— Подумаешь! Это обычные сплетни травы и улицы! Мыши наговорят тебе чего угодно, и каждый раз по-новому, — фыркнул Лохмач.
— Надо все же докопаться до сути и самим это проверить. Если бы у меня не болела нога, я пошел бы сейчас на разведку! — сказал Орех.
— Забудь ты об этом хоть на сегодня! — попросил Лохмач.
— Кто-то должен тотчас же проверить слухи! Лучше всего, если это будет опытный разведчик. Где Остролист и Блэкавар?
— Да мы как раз тут! — сказал, появляясь из-за кустов, Остролист.
— Какие-то кролики стали лагерем на утренней стороне холма! Взберитесь вместе с Блэкаваром на вершину и разузнайте, в чем дело! — сказал Орех. — Беги быстрей, Остролист! Меня это очень беспокоит!
Едва Остролист и Блэкавар удалились, как из-под земли вырос Вероника. У него был торжествующий вид. Он оглядел всех присутствующих, чтобы посмотреть, какой эффект произведет его сообщение, и заявил:
— Только что у Белой Кашки появился выводок! Все чудесные здоровые крольчата. Шестеро — три кролика и три крольчихи!
— Ну, наконец-то у нас начинается нормальная кроличья жизнь! — сказал Лохмач.
— Теперь ты должен будешь воспитать из новых крольчат настоящих солдат для нашей Ауслы, — сказал Орех.
— Это дело по мне! — воскликнул Лохмач. — Я уже предвкушаю, как уведу команду новобранцев к амбару и мы для возбуждения аппетита повыгоняем оттуда всех кошек! Однако здесь трава жестче конских волос и крученой проволоки! Не сбегать ли нам в поле к подножию холма? Хлеб уже сжали, и там можно набрать колосков. Идем, пока хозяева не подожгли стерню!
— Надо сначала узнать, какие известия принесут Остролист с Блэкаваром, — сказал Орех.
— Да вон они бегут! Скачут по самой дороге и не заботятся об укрытии! Однако какая прыть!
— Что-то случилось, — сказал Орех, глядя на приближающихся кроликов.
Остролист и Блэкавар на предельной скорости доскакали до леса. Они неслись так, словно за ними была погоня. Орех ожидал, что на склоне они замедлят бег, но Остролист и Блэкавар сразу же бросились в норы. В последнюю минуту Остролист остановился, оглянулся и дважды топнул лапой, Блэкавар же скрылся в ближайшем ходу.
— Стой! — закричал Орех. — Остролист! Отчего вы подняли тревогу? Не топай так страшно, не то крыши завалятся. Скажи лучше: что произошло?
— Зарывайте ходы! — прохрипел Остролист. — Все под землю, в норы! Нельзя терять ни секунды!
У него закатились глаза, а по подбородку струилась пена.
— Что же случилось?
— Торопитесь! На холмах толпа эфрафанцев! — крикнул Остролист.
— Эфрафанцев? Беглецов из Эфрафы?
— Нет. Здесь Горицвет с солдатами! Мы натолкнулись на его отряд! Наверное, здесь сам генерал! Они пришли отомстить! Нас всех перебьют!
— Может, это простой патруль! — заметил Орех.
— Нет, это не патруль! — отвечал Остролист. — Мы учуяли запах и ясно слышали топот сотни лап. Сначала мы подивились, что делает такая большая толпа кроликов на пустынных холмах, и тут напоролись на Горицвета. Мы столкнулись с ним нос к носу! Тут до меня дошло, что все это значит. Тогда мы повернули и прибавили ходу! Он было за нами погнался, но, видно, у него не было приказа ловить одиночек.
— Сэр, нужно немедленно уходить из колонии! — сказал Ореху Блэкавар. — Прежде чем они сюда доберутся, мы сможем далеко уйти!
Орех осмотрелся.
— Кто хочет идти — пусть идет! Я не тронусь с места! Это наш дом, мы сами его построили, и только один Фрис знает, чего это нам стоило! — твердо сказал он.
— Я тоже остаюсь! — сказал Лохмач. — Если меня ждет Черный Кролик, то я, пожалуй, захвачу с собой еще парочку эфрафанцев!
Наступило недолгое молчание.
— Нужно закопать ходы! — сказал Орех. — Вряд ли они сумеют целую неделю простоять осадой наверху. Вокруг них сразу же соберутся элили.
— Не знаешь ты эфрафанцев! — вмешался Блэкавар. — Мать мне рассказывала, как они напали на ее колонию! Я помню, какие ужасы там творились! Лучше бежать!
— Беги, я не стану тебя удерживать! — сказал Орех. — Я остаюсь.
Орех посмотрел на Хайзентли. Она сидела у входа в большую нору, прислушиваясь к разговору. Хайзентли должна была скоро принести крольчат.
— Разве Хайзентли может бежать? Неужели мы бросим Хайзентли и Кашку, спасая свои шкуры? — спросил Орех.
— Нет, мы остаемся. Надеюсь, Фрис укроет нас от этих эфрафанцев с их жутким Зверобоем! Клянусь, я все равно не пойду в Эфрафу! — торжественно произнес Земляника.
— Закапывайте ходы! — приказал Орех.
Солнце закатилось. Работая передними и задними лапами и не жалея когтей, кролики принялись заваливать ходы. Жаркая погода стояла давно, и стены и потолки затвердели, как камень. Начало оказалось нелегким. Сухая, как порох, земля полностью не заполняла туннелей. Смородина предложил разломать потолок Сот и, подавая сырую землю из глубины, завалить этой землей ходы. Туннель, ведущий в лес, решили оставить открытым. Здесь находился коридорчик Кихара и все еще лежал его помет. Ореху пришло в голову, что Зверобою неизвестно про то, что Кихар их покинул, и он распорядился, чтоб помет разбросали вокруг. Вслед за тем Орех поднялся на откос и стал наблюдать за темнеющим горизонтом. Наш предводитель кроликов был близок к отчаянию. Он понимал, как мало у его друзей шансов на спасение. Нельзя было рассчитывать на то, что эфрафанцы испугаются элилей и разбегутся. Эфрафанцы не страшились смерти. «Они, несомненно, выстоят до конца осады, если только не будет убит сам Зверобой или не произойдет какая-нибудь непредвиденная катастрофа!» — подумал Орех.

А не следует ли ему пойти на переговоры со Зверобоем? Может быть, удастся его урезонить? Что бы там ни говорили, сражаться против таких богатырей, как Лохмач, Серебристый или Остролист, не понеся тяжелых потерь, невозможно! Должен же Зверобой это понять! Может быть, Ореху все же удастся склонить генерала принять новый проект, выгодный для обеих колоний? Главный Кролик не должен упускать подобной возможности! Однако доверять такой свирепой скотине, как Зверобой, неблагоразумно, и Главный обязан пойти на это дело в одиночку, не подвергая своих подчиненных риску.
Обдумав все, Орех вернулся в Соты и разыскал Лохмача.
— Мне придется отправиться на переговоры с этим Зверобоем, — сказал Орех. — Назначаю тебя на время моего отсутствия Главным Кроликом колонии!
— Что ты, Орех! Как можно так рисковать! Встреча с эфрафанцами — опасное дело, а уж переговоры… — запротестовал Лохмач.
— Я обязан выяснить намерения противника! — твердо сказал Орех.
Через минуту он спустился к подножию холма и, слегка прихрамывая, поскакал по дороге, по временам присаживаясь и поминутно оглядываясь в ожидании встречи с эфрафанским патрулем.